Троицкая надвратная церковь (Киево-Печерская лавра)
Троицкая надвратная церковь — православный храм, оформляющий главный вход в Киево-Печерскую лавру. Возведён в начале XII века, после чего неоднократно реконструировался.
Содержание
История
Построена церковь была в 1106—1108 годах как часть фортификаций Лавры, над главным входом в подземный монастырь. Церковь была основана внуком князя черниговского и великого князя киевского Святослава Ярославича, который отказался от своего княжеского статуса и стал монахом Печерского монастыря 17 ноября 1106 года под именем Николай Святоша.[1] Николай 36 лет был монахом, и основал в Лавре больницу.
После значительного разрушения Успенского собора во время монгольского нашествия в 1240 году, Троицкая надвратная церковь стала главной церковью монастыря[1]
В 1957—1958 годах в церкви проводились реставрационные работы, включая работы по восстановлению утерянных элементов декора, позолоту свода и ретуширование внешних картин.[1]
Архитектура
Церковь расположена над Святыми вратами, которые являются главным входом в монастырь[2]. Возле входа находятся комнаты для караульных[1]. Церковь вклинивается между стенами монастыря, помогая защищать ворота[1]. Наружные поверхности стен монастыря, ведущих к воротам, покрыты фресками. Они были полностью обновлены в 1900—1901 годах Д. Сониным и другими[1].
Троицкая надвратная церковь разделена на три нефа, каждый из которых содержит сферические апсиды. Внешняя каменная лестница ведёт в церковь[3][4].
Троицкая надвратная церковь является типичной каменной церковью времён Киевской Руси[2]. Домонгольскую кладку можно лицезреть на южном фасаде здания. В 17-18 столетиях мастер Стефанович произвёл реконструкцию, и церковь была обновлена в стилистике украинского барокко[2][4]. Именно во время этой реконструкции на церкви появились грушевидные купола, тогда же было обновлено её художественное убранство.
Сильнейшим акцентом внутреннего убранства Троицкой надвратной церкви является деревянный позолоченный иконостас, выполненный в 1734 г. лаврскими сницарями Иваном Опанасовым и Яковом Оветко в стиле украинского барокко. Он изготовлен из липы в технике «сквозной резьбы» и расписан мастерами малярни Никольского больничного монастыря. Интерьер церкви дополняет паникадило на 16 свечей, отлитое в 1724 г. Его вес составляет 664 кг.
Стенопись Троицкой надвратной церкви — ценнейший памятник украинского монументального искусства 20-30-х гг. ХVІІІ в. Она выделяется безупречным рисунком, сочностью и выразительностью красок, высоким композиционным мастерством, включает в себя более 100 композиций и представляет собой своеобразный богословский трактат в цветах, в котором православное догматическое учение о церкви изложено художественным языком эпохи барокко, с присущими ему поэтическими и эстетичными приемами. Иконографическая программа росписей с её тщательно разработанной богословской концепцией была создана совместно лаврскими малярами, иконописцами и богословами.
На западной стене центрального нефа находится композиция «Первый Вселенский (Никейский) собор», посвященную новому этапу в развития христианства — церковному съезду в Никее в 325 году. Вдоль этой стены — ряд деревянных скамей, изготовленных в 30-е гг. ХVІІІ в., спинки которых украшены живописными пейзажами. Эти стасии (или скамьи) предназначались для престарелых и больных монахов Никольского больничного монастыря.
Пол церкви устлан фигурными чугунными плитами, отлитыми на брянских заводах Демидовых в 1732 году.
Координаты: 50°26′05″ с. ш. 30°33′19″ в. д. / 50.434715° с. ш. 30.555237° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=50.434715&mlon=30.555237&zoom=14 (O)] (Я)
Напишите отзыв о статье "Троицкая надвратная церковь (Киево-Печерская лавра)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 Vlasenko, Petro [ua.vlasenko.net/_pgs/pgs-html/pgs1-050.html "Троицкая Надвратная церковь"] (Russian). Monuments of architecture of Ukrainian SSR. Проверено 10 марта 2007. [www.webcitation.org/68ugaHgvV Архивировано из первоисточника 5 июля 2012].
- ↑ 1 2 3 Malikenaite Ruta. Guildebook: Touring Kyiv. — Kyiv: Baltia Druk, 2003. — ISBN ISBN 966-96041-3-3.
- ↑ Апсиды могут быть видны только из центра церкви
- ↑ 1 2 [wek.kiev.ua/wiki/index.php/Троїцька_Надбрамна_церква Троїцька Надбрамна церква] (Ukrainian). [wek.kiev.ua/ Wiki-Encyclopedia Kyiv]. Проверено 8 марта 2007. [www.webcitation.org/68uganNOe Архивировано из первоисточника 5 июля 2012].
Ссылки
- [wek.kiev.ua/wiki/index.php/Троїцька_Надбрамна_церква_(фрески) Троїцька Надбрамна церква (фрески)] (Ukrainian). [wek.kiev.ua/ Wiki-Encyclopedia Kyiv]. Проверено 8 марта 2007. [www.webcitation.org/67ZZJsW5D Архивировано из первоисточника 11 мая 2012].
- Kilesso, S.K. Kiev-Pecherskaya Lavra. — Iskusstvo, 1966-1970. — P. 144. — ISBN ISBN.
- Umantsev, F. Troitska nadbramna tserkva Kyievo-Pecherskoi Lavry. — Mystetstvo, 1970. — P. 144. — ISBN ISBN.
Отрывок, характеризующий Троицкая надвратная церковь (Киево-Печерская лавра)
Несколько десятков тысяч человек лежало мертвыми в разных положениях и мундирах на полях и лугах, принадлежавших господам Давыдовым и казенным крестьянам, на тех полях и лугах, на которых сотни лет одновременно сбирали урожаи и пасли скот крестьяне деревень Бородина, Горок, Шевардина и Семеновского. На перевязочных пунктах на десятину места трава и земля были пропитаны кровью. Толпы раненых и нераненых разных команд людей, с испуганными лицами, с одной стороны брели назад к Можайску, с другой стороны – назад к Валуеву. Другие толпы, измученные и голодные, ведомые начальниками, шли вперед. Третьи стояли на местах и продолжали стрелять.
Над всем полем, прежде столь весело красивым, с его блестками штыков и дымами в утреннем солнце, стояла теперь мгла сырости и дыма и пахло странной кислотой селитры и крови. Собрались тучки, и стал накрапывать дождик на убитых, на раненых, на испуганных, и на изнуренных, и на сомневающихся людей. Как будто он говорил: «Довольно, довольно, люди. Перестаньте… Опомнитесь. Что вы делаете?»
Измученным, без пищи и без отдыха, людям той и другой стороны начинало одинаково приходить сомнение о том, следует ли им еще истреблять друг друга, и на всех лицах было заметно колебанье, и в каждой душе одинаково поднимался вопрос: «Зачем, для кого мне убивать и быть убитому? Убивайте, кого хотите, делайте, что хотите, а я не хочу больше!» Мысль эта к вечеру одинаково созрела в душе каждого. Всякую минуту могли все эти люди ужаснуться того, что они делали, бросить всо и побежать куда попало.
Но хотя уже к концу сражения люди чувствовали весь ужас своего поступка, хотя они и рады бы были перестать, какая то непонятная, таинственная сила еще продолжала руководить ими, и, запотелые, в порохе и крови, оставшиеся по одному на три, артиллеристы, хотя и спотыкаясь и задыхаясь от усталости, приносили заряды, заряжали, наводили, прикладывали фитили; и ядра так же быстро и жестоко перелетали с обеих сторон и расплюскивали человеческое тело, и продолжало совершаться то страшное дело, которое совершается не по воле людей, а по воле того, кто руководит людьми и мирами.
Тот, кто посмотрел бы на расстроенные зады русской армии, сказал бы, что французам стоит сделать еще одно маленькое усилие, и русская армия исчезнет; и тот, кто посмотрел бы на зады французов, сказал бы, что русским стоит сделать еще одно маленькое усилие, и французы погибнут. Но ни французы, ни русские не делали этого усилия, и пламя сражения медленно догорало.
Русские не делали этого усилия, потому что не они атаковали французов. В начале сражения они только стояли по дороге в Москву, загораживая ее, и точно так же они продолжали стоять при конце сражения, как они стояли при начале его. Но ежели бы даже цель русских состояла бы в том, чтобы сбить французов, они не могли сделать это последнее усилие, потому что все войска русских были разбиты, не было ни одной части войск, не пострадавшей в сражении, и русские, оставаясь на своих местах, потеряли половину своего войска.
Французам, с воспоминанием всех прежних пятнадцатилетних побед, с уверенностью в непобедимости Наполеона, с сознанием того, что они завладели частью поля сраженья, что они потеряли только одну четверть людей и что у них еще есть двадцатитысячная нетронутая гвардия, легко было сделать это усилие. Французам, атаковавшим русскую армию с целью сбить ее с позиции, должно было сделать это усилие, потому что до тех пор, пока русские, точно так же как и до сражения, загораживали дорогу в Москву, цель французов не была достигнута и все их усилия и потери пропали даром. Но французы не сделали этого усилия. Некоторые историки говорят, что Наполеону стоило дать свою нетронутую старую гвардию для того, чтобы сражение было выиграно. Говорить о том, что бы было, если бы Наполеон дал свою гвардию, все равно что говорить о том, что бы было, если б осенью сделалась весна. Этого не могло быть. Не Наполеон не дал своей гвардии, потому что он не захотел этого, но этого нельзя было сделать. Все генералы, офицеры, солдаты французской армии знали, что этого нельзя было сделать, потому что упадший дух войска не позволял этого.
Не один Наполеон испытывал то похожее на сновиденье чувство, что страшный размах руки падает бессильно, но все генералы, все участвовавшие и не участвовавшие солдаты французской армии, после всех опытов прежних сражений (где после вдесятеро меньших усилий неприятель бежал), испытывали одинаковое чувство ужаса перед тем врагом, который, потеряв половину войска, стоял так же грозно в конце, как и в начале сражения. Нравственная сила французской, атакующей армии была истощена. Не та победа, которая определяется подхваченными кусками материи на палках, называемых знаменами, и тем пространством, на котором стояли и стоят войска, – а победа нравственная, та, которая убеждает противника в нравственном превосходстве своего врага и в своем бессилии, была одержана русскими под Бородиным. Французское нашествие, как разъяренный зверь, получивший в своем разбеге смертельную рану, чувствовало свою погибель; но оно не могло остановиться, так же как и не могло не отклониться вдвое слабейшее русское войско. После данного толчка французское войско еще могло докатиться до Москвы; но там, без новых усилий со стороны русского войска, оно должно было погибнуть, истекая кровью от смертельной, нанесенной при Бородине, раны. Прямым следствием Бородинского сражения было беспричинное бегство Наполеона из Москвы, возвращение по старой Смоленской дороге, погибель пятисоттысячного нашествия и погибель наполеоновской Франции, на которую в первый раз под Бородиным была наложена рука сильнейшего духом противника.
