Николай Святоша
Николай Святоша (до крещения Святослав, в крещении Панкратий; ок. 1080 — 14 октября 1143) — сын черниговского князя Давида Святославича, правнук Ярослава Мудрого. В 1107 году принял монашеский постриг в Киево-Печерской лавре под именем Николай, став первым из русских князей, принявших монашество. Канонизирован в лике преподобных, память совершается в Православной церкви 28 сентября и 14 октября (по юлианскому календарю). В 1987 году память Николая Святоши была включена Собор Тульских святых, празднование Собору совершается 22 сентября.[1]
Содержание
Жизнеописание
До пострига был князем Луцка, по достижении совершеннолетия женился, имел детей (одна из дочерей была супругой князя Всеволода Мстиславовича). Принимал участие в междоусобице, возникшей по причине ослепления князя Василька. Был лишён своего удела русско-половецкими войсками. После этого не стал бороться за возвращение своего удела и 17 февраля 1106 (1107) года, после смерти жены Анны, принял монашеский постриг в Киево-Печерской лавре.
В монастыре первые три года работал в келарне: колол дрова, носил воду, а затем стал монастырским привратником. За исполнение этих послушаний получил по решению игумена отдельную келью и разбил перед ней огород. Николай много времени проводил за чтением книг, которые он приобретал на деньги, полученные от рукоделья и огородничества, после его смерти в монастыре осталась принадлежавшая ему библиотека. По поручению Николая был сделан перевод с греческого языка послания папы римского Леонтия против ереси Евтихия. В 1142 году Николай, по просьбе великого князя Всеволода Ольговича, отлучился из монастыря для примирения черниговских князей с их братьями.
Скончался Николай Святоша 14 октября 1143 года, его мощи находятся в Ближних пещерах Киево-Печерской лавры. Почитается как чудотворец, житие, составленное владимирским епископом Симоном (XIII век), описывает чудо исцеления власяницей Николая Святоши великого князя Изяслава.
См. также
Напишите отзыв о статье "Николай Святоша"
Примечания
- ↑ [mospat.ru/calendar/sobor1/tul.html Собор Тульских святых (Официальный календарь Русской православной церкви)]
Литература
- Погодин М.П. Древняя русская история до монгольского ига. — Москва: ТЕРРА, 1999. — С. 267-270 (2 том). — ISBN 5-300-02727-8.
Ссылки
|
Николай Святоша в Викитеке? |
|---|
- Николай Святоша // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- [www.saints.ru/n/27okt.prp.Nikola_svyatosha Житие преподобного Николая Святоши]
- [www.derevyanko.com.ua/events/16/ Памятник Николе Святоше в Киеве]
| ||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Николай Святоша
Графиня обняла Соню и заплакала.«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
