Грейнджер, Перси
| Перси Грейнджер Percy Grainger | |
 1922 г. | |
| Основная информация | |
|---|---|
| Дата рождения | |
| Место рождения | |
| Дата смерти |
20 февраля 1961 (78 лет) |
| Место смерти | |
| Страна | |
| Профессии | |
| Инструменты | |
Джордж Пе́рси О́лдридж Гре́йнджер (англ. George Percy Aldridge Grainger; 1882—1961) — американский пианист, аранжировщик и композитор австралийского происхождения.
Биография
Грейнджер уехал из Австралии в возрасте 13 лет для обучения в консерватории Хоха во Франкфурте. Между 1901 и 1914 годами он жил в Лондоне, где зарекомендовал себя сначала в качестве общественного пианиста, а затем как концертный исполнитель, композитор и собиратель оригинальных народных мелодий. В то время как его репутация росла, он встречался со многими из значительных фигур в европейской музыке, сформировал дружеские отношения с Фредериком Делиусом и Эдвардом Григом. Он стал адептом северной музыки и культуры. Свой энтузиазм он часто выражал в частных письмах в явно расистских и антисемитских выражениях.
В 1914 году Грейнджер переехал в Соединённые Штаты, где прожил до конца своей жизни, хотя и много путешествовал по Европе и Австралии. Он некоторое время служил в качестве оркестранта в армии США в течение 1917-18 годов и принял американское гражданство в 1918 году. После самоубийства своей матери в 1922 году он стал более активно участвовать в воспитательной работе. Он также экспериментировал с механической музыкой, которой надеялся заменить человеческую интерпретацию. В 1930 году он создал музей Грейнджера в Мельбурне, на своей родине, как памятник его жизни и творчеству и будущий архив исследований. В старости он продолжал давать концерты, а также пересматривал и изменял собственные композиции, в то время как нового сочинял мало. После Второй мировой войны болезни уменьшили его уровень активности, и он считал свою карьеру провалом. Он дал последний концерт в 1960 году, менее чем за год до смерти.
В ходе своей долгой и инновационной карьеры он играл видную роль в возрождении интереса к британской народной музыке в первые годы XX века. Он также сделал множество адаптаций работ других композиторов. Хотя большая часть его творений были экспериментальными и необычными, часть его наследия, с которой он больше всего ассоциируется, — это его фортепианное переложение народного танца, мелодия «Страна садов».
Произведения
- Для оркестра (в том числе камерного):
- Мок Моррис (1911),
- Ирландские мелодии графства Дерри (Irish tunes from county Derry, обработка, 1911),
- Колониальная песня (Colonial song, со 2 солистами, 1912).
- Сюиты:
- Вкратце («В ореховой скорлупе»; In a nutshell, с фортепиано, 1905-16),
- Датская народная песня (Danish folk-song, 1937),
- Молодёжная (Youthful suite, 1899—1943),
- Гимн урожая (Harvest Hymn, 1933).
- Для духового opкестра:
- Сила Рима и христианское сердце (The power of Rome and the Christian heart, 1919; обработка для деревянных и медных духовых — 1937, 2-я редакция — 1948),
- Английский танец (English dance, с органом, 1925),
- Две песни холма (Hillsongs, для 23 и для 24 соло-инструментов, 1902 и 1907).
- Пьесы для военного оркестра;
- Камерно-инструментальные ансамбли (в том числе пьесы для фортепиано в 4 и в 6 рук);
- Хоры — Песня-марш демократии (Marching song of democracy, с органом и оркестром, 1916), хоры (с камерным ансамблем) на слова Редьярда Киплинга, с духовым оркестром, с фортепиано, а капелла, в том числе обработка народных песен;
- Песни.
Напишите отзыв о статье "Грейнджер, Перси"
Ссылки
- [www.percygrainger.org/ The International Percy Grainger Society]
- [www.percygrainger.org.uk The Percy Grainger Society]
- [www.lib.unimelb.edu.au/collections/grainger/ The Grainger Museum at the University of Melbourne, Australia]
- [www.msp.unimelb.edu.au/index.php/graingerstudies Grainger Studies: An Interdisciplinary Journal]
- [www.rainerlinz.net/NMA/articles/FreeMusic.html The Free Music Machines of Percy Grainger] Rainer Linz
- «Country Gardens»: [aso.gov.au/titles/music/country-gardens/clip1/ Performance by Grainger on pianola, 1919]
Отрывок, характеризующий Грейнджер, Перси
– Вам, я думаю, неинтересно?– Ах, напротив, очень интересно, – повторил Пьер не совсем правдиво.
С флеш они поехали еще левее дорогою, вьющеюся по частому, невысокому березовому лесу. В середине этого
леса выскочил перед ними на дорогу коричневый с белыми ногами заяц и, испуганный топотом большого количества лошадей, так растерялся, что долго прыгал по дороге впереди их, возбуждая общее внимание и смех, и, только когда в несколько голосов крикнули на него, бросился в сторону и скрылся в чаще. Проехав версты две по лесу, они выехали на поляну, на которой стояли войска корпуса Тучкова, долженствовавшего защищать левый фланг.
Здесь, на крайнем левом фланге, Бенигсен много и горячо говорил и сделал, как казалось Пьеру, важное в военном отношении распоряжение. Впереди расположения войск Тучкова находилось возвышение. Это возвышение не было занято войсками. Бенигсен громко критиковал эту ошибку, говоря, что было безумно оставить незанятою командующую местностью высоту и поставить войска под нею. Некоторые генералы выражали то же мнение. Один в особенности с воинской горячностью говорил о том, что их поставили тут на убой. Бенигсен приказал своим именем передвинуть войска на высоту.
Распоряжение это на левом фланге еще более заставило Пьера усумниться в его способности понять военное дело. Слушая Бенигсена и генералов, осуждавших положение войск под горою, Пьер вполне понимал их и разделял их мнение; но именно вследствие этого он не мог понять, каким образом мог тот, кто поставил их тут под горою, сделать такую очевидную и грубую ошибку.
Пьер не знал того, что войска эти были поставлены не для защиты позиции, как думал Бенигсен, а были поставлены в скрытое место для засады, то есть для того, чтобы быть незамеченными и вдруг ударить на подвигавшегося неприятеля. Бенигсен не знал этого и передвинул войска вперед по особенным соображениям, не сказав об этом главнокомандующему.
Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!
