Гришашвили, Иосиф Григорьевич

Иосиф Гришашвили
იოსებ გრიშაშვილი
Имя при рождении:	Иосиф Григорьевич Мамулаишвили
Дата рождения:	12 (24) апреля 1889(1889-04-24)
Место рождения:	Тифлис, Российская империя
Дата смерти:	3 августа 1965(1965-08-03) (76 лет)
Место смерти:	Тбилиси, Грузинская ССР, СССР
Гражданство:	Российская империя Российская империя, СССР СССР
Род деятельности:	поэт, литературовед, переводчик
Направление:	социалистический реализм
Жанр:	стихотворение
Язык произведений:	грузинский
Премии:
Награды:

Иосиф Григорьевич Гришашви́ли (настоящая фамилия — Мамулаишвили; 1889—1965) — грузинский советский поэт. Народный поэт Грузинской ССР (1959). Заслуженный деятель искусств Армянской ССР (1945). Лауреат Сталинской премии второй степени (1950).

Биография

И. Г. Гришашвили родился 12 (24) апреля 1889 года в Тифлисе (ныне Тбилиси) в семье мелкого ремесленника. В 1904 году, лишившись отца, он был вынужден бросить гимназию и пойти работать мальчиком у хозяина, затем наборщиком в типографии. Первый период литературной деятельности молодого поэта начинаеится в 1905—1906 годах, когда он организует в ремесленном квартале старого Тбилиси драматический кружок, пишет для него водевили, сам играет и руководит постановкой пьес. В 1908 году он поступает в Тбилисский театр в качестве актёра и суфлёра. Там он сближается с выдающимися мастерами грузинской сцены того времени, там формируетсяего его настоящее литературно-поэтическое сознание. В 1912—1913 годах И. Г. Гришашвили совместно с виднейшими классиками грузинской литературы В. Пшавелой, Ш. З. Арагвиспирели и известным пролетарским поэтом И. И. Евдошвили сотрудничает в первой горийской газете «Картли». В 1946 году избран действительным членом АН Грузинской ССР.

Память

Похоронен в пантеоне Мтацминда в Тбилиси.

В СССР имя Гришашвили было присвоено Государственному историко-этнографическому музею (Тбилиси).

В Тбилиси именем Гришашвили названа улица в районе Абанотубани.

Творчество

Стал печататься с 1904 года. Дореволюционное творчество поэта отмечено индивидуализмом, близостью к символизму. В 1914 году вышел первый том собрания его стихов, в 1922 году — второй. После Октябрьской революции стал певцом возрождённой Грузии. Стихотворения «Джамбулу» (1938), «На горе Давида» (1938), «Свет» (1947), «Награда» (1944),«Гимн труду» (1920), «Новый Кутаиси», «Наринджиано», «Один день в деревне», «Самгори». Поэт воссоздаёт образ нового города («Прощание со старым Тбилиси» (1925), «Новый Тбилиси», «Григорий Орбелиани в Комсомольской аллее»). В годы Великой Отечественной войны призывал к героической борьбе с врагами («Родина и победа» (1941), «Ленинграду», «Героям Сталинграда» (1943), «В городе Пушкина», «Весна Победы» (1945), «Баллада о белом платке». Ему также принадлежат стихи «Письмо вождю из моего избирательного участка» (1937), «Сосело» (1939), «Монумент Сталина в Поти» (1945), «Грузинский автомобиль» (1947), «От маленьких горийцев» (1949), «Со сталинским знаменем» (1949), «Слава вождю» (1944), «Площадь имени Берия» (1941), «У костра горийских пионеров» (1941) и др.). 12 марта 1950 года в день выборов в ВС СССР поэт опубликовал следующие строки о И. В. Сталине:

Ты вестник мира и добра,
Хвала твоей судьбе!
Не только наши голоса —
Жизнь отдадим тебе.

К 25-летию Грузинской ССР выпустил сборник произведений, посвящённых И. В. Сталину «Петь о тебе не перестану». Около 20 книг стихов поэт написал для детей. И. Г. Гришашвили является также историком грузинской литературы и театра, написал работы по истории русско-грузинских, украино-грузинских, армяно-грузинских культурных связей и др. («Саят-Нова», «Литературная богема старого Тбилиси», «Жизнь Александра Чавчавадзе», «Илья Чавчавадзе и грузинский театр», «Лермонтов в грузинской литературе», «Пушкин и наши переводчики», «Драматург Островский и грузинский театр», «Шевченко и Грузия», Крылов и Акакий Церетели«, «Горький в Тбилиси», Александр Казбеги как актёр» и др.). И. Г. Гришашвили перевёл на грузинский язык произведения, О. Туманяна, Ширван-Заде, М. Ф .Ахундова.

Награды и премии

• Сталинская премия второй степени (1950) — за стихотворный сборник «Избранное» (1949)
• орден Трудового Красного Знамени (25.8.1944) — в связи с 40-летием литературной деятельности
• народный поэт Грузинской ССР (1959)
• заслуженный деятель искусств Армянской ССР (1945) — за монографию «Саят-Нова»

Ссылки

• Гришашвили Иосиф Григорьевич // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
• И. Гришашвили. Стихи. «Правда», М., библиотека «Огонёк», № 21, 1951

Отрывок, характеризующий Гришашвили, Иосиф Григорьевич

Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.


M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.