Гумилевский, Георгий Константинович
Поделись знанием:
Пройти эти сто шагов, и, наверное, спасен; простоять еще две минуты, и погиб, наверное, думал каждый. Долохов, стоявший в середине толпы, рванулся к краю плотины, сбив с ног двух солдат, и сбежал на скользкий лед, покрывший пруд.
– Сворачивай, – закричал он, подпрыгивая по льду, который трещал под ним, – сворачивай! – кричал он на орудие. – Держит!…
Лед держал его, но гнулся и трещал, и очевидно было, что не только под орудием или толпой народа, но под ним одним он сейчас рухнется. На него смотрели и жались к берегу, не решаясь еще ступить на лед. Командир полка, стоявший верхом у въезда, поднял руку и раскрыл рот, обращаясь к Долохову. Вдруг одно из ядер так низко засвистело над толпой, что все нагнулись. Что то шлепнулось в мокрое, и генерал упал с лошадью в лужу крови. Никто не взглянул на генерала, не подумал поднять его.
– Пошел на лед! пошел по льду! Пошел! вороти! аль не слышишь! Пошел! – вдруг после ядра, попавшего в генерала, послышались бесчисленные голоса, сами не зная, что и зачем кричавшие.
Одно из задних орудий, вступавшее на плотину, своротило на лед. Толпы солдат с плотины стали сбегать на замерзший пруд. Под одним из передних солдат треснул лед, и одна нога ушла в воду; он хотел оправиться и провалился по пояс.
Ближайшие солдаты замялись, орудийный ездовой остановил свою лошадь, но сзади всё еще слышались крики: «Пошел на лед, что стал, пошел! пошел!» И крики ужаса послышались в толпе. Солдаты, окружавшие орудие, махали на лошадей и били их, чтобы они сворачивали и подвигались. Лошади тронулись с берега. Лед, державший пеших, рухнулся огромным куском, и человек сорок, бывших на льду, бросились кто вперед, кто назад, потопляя один другого.
Ядра всё так же равномерно свистели и шлепались на лед, в воду и чаще всего в толпу, покрывавшую плотину, пруды и берег.
На Праценской горе, на том самом месте, где он упал с древком знамени в руках, лежал князь Андрей Болконский, истекая кровью, и, сам не зная того, стонал тихим, жалостным и детским стоном.
К вечеру он перестал стонать и совершенно затих. Он не знал, как долго продолжалось его забытье. Вдруг он опять чувствовал себя живым и страдающим от жгучей и разрывающей что то боли в голове.
«Где оно, это высокое небо, которое я не знал до сих пор и увидал нынче?» было первою его мыслью. «И страдания этого я не знал также, – подумал он. – Да, я ничего, ничего не знал до сих пор. Но где я?»
Он стал прислушиваться и услыхал звуки приближающегося топота лошадей и звуки голосов, говоривших по французски. Он раскрыл глаза. Над ним было опять всё то же высокое небо с еще выше поднявшимися плывущими облаками, сквозь которые виднелась синеющая бесконечность. Он не поворачивал головы и не видал тех, которые, судя по звуку копыт и голосов, подъехали к нему и остановились.
Подъехавшие верховые были Наполеон, сопутствуемый двумя адъютантами. Бонапарте, объезжая поле сражения, отдавал последние приказания об усилении батарей стреляющих по плотине Аугеста и рассматривал убитых и раненых, оставшихся на поле сражения.
– De beaux hommes! [Красавцы!] – сказал Наполеон, глядя на убитого русского гренадера, который с уткнутым в землю лицом и почернелым затылком лежал на животе, откинув далеко одну уже закоченевшую руку.
– Les munitions des pieces de position sont epuisees, sire! [Батарейных зарядов больше нет, ваше величество!] – сказал в это время адъютант, приехавший с батарей, стрелявших по Аугесту.
– Faites avancer celles de la reserve, [Велите привезти из резервов,] – сказал Наполеон, и, отъехав несколько шагов, он остановился над князем Андреем, лежавшим навзничь с брошенным подле него древком знамени (знамя уже, как трофей, было взято французами).
– Voila une belle mort, [Вот прекрасная смерть,] – сказал Наполеон, глядя на Болконского.
Князь Андрей понял, что это было сказано о нем, и что говорит это Наполеон. Он слышал, как называли sire того, кто сказал эти слова. Но он слышал эти слова, как бы он слышал жужжание мухи. Он не только не интересовался ими, но он и не заметил, а тотчас же забыл их. Ему жгло голову; он чувствовал, что он исходит кровью, и он видел над собою далекое, высокое и вечное небо. Он знал, что это был Наполеон – его герой, но в эту минуту Наполеон казался ему столь маленьким, ничтожным человеком в сравнении с тем, что происходило теперь между его душой и этим высоким, бесконечным небом с бегущими по нем облаками. Ему было совершенно всё равно в эту минуту, кто бы ни стоял над ним, что бы ни говорил об нем; он рад был только тому, что остановились над ним люди, и желал только, чтоб эти люди помогли ему и возвратили бы его к жизни, которая казалась ему столь прекрасною, потому что он так иначе понимал ее теперь. Он собрал все свои силы, чтобы пошевелиться и произвести какой нибудь звук. Он слабо пошевелил ногою и произвел самого его разжалобивший, слабый, болезненный стон.
– А! он жив, – сказал Наполеон. – Поднять этого молодого человека, ce jeune homme, и свезти на перевязочный пункт!
Сказав это, Наполеон поехал дальше навстречу к маршалу Лану, который, сняв шляпу, улыбаясь и поздравляя с победой, подъезжал к императору.
| Георгий Гумилевский | |
 | |
| Имя при рождении: |
Георгий Константинович Гумилевский |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1925—1963 |
Георгий Константинович Гумилевский (5 мая 1902, Саратов, Российская империя — 27 апреля 1975, Баку, Азербайджанская ССР) — советский актёр театра и кино.
Содержание
Биография
Георгий Константинович Гумилевский родился 5 мая 1902 года в Саратове в семье почтово-телеграфного служащего. Рано потерял родителей: мать умерла в 1904 году, отец — в 1911 году. Работать стал с 15 лет, в 1919—1922 годах служил в Красной Армии, а в 1922—1925 годах — на флоте в Баку. В Баку начал учиться в Бакинском драматическом техникуме, окончил его в 1925 году и начал свою театральную карьеру.
- 1925—1926 годы — театр малых форм «Чайка».
- 1927—1936 годы — Бакинский рабочий театр (ныне Азербайджанский государственный русский драматический театр имени Самеда Вургуна).
- 1936—1939 годы — Костромский театр имени Островского.
- 1940—1941 годы — Центральный детский театр в Москве.
- 1942—1944 годы — Театр имени Моссовета.
- 1944—1959 годы — киностудия «Мосфильм» и Театр-студия киноактёра (ныне Государственный театр киноактёра).
Дебют в кинематографе состоялся в 1942 году, когда Георгий Гумилевский сыграл небольшую роль раненого в фильме «Актриса». Играл характерные роли хитроватых стариков. Снялся в более сорока кинокартинах.
В мае 1963 года актёр вышел на пенсию и переехал жить в Баку. Умер 27 апреля 1975 года в Баку, похоронен там же.
Творчество
Работы в театре
Бакинский рабочий театр
- «Голос недр» — 1-й шахтер
- «Первая конная» — Митряй
- «Темп» — Ермолай Лаптев
- «Светите, звезды» — Котька-беспризорник
- «Любовь Яровая» — Швандя
Костромский театр имени Островского
- «Человек с ружьем» — В. И. Ленин
- «Оптимистическая трагедия» — Сиплый
- «Парижский тряпичник» — Жан
- «Много шума из ничего» — Клюква
- «Бесприданница» — Робинзон
- «Без вины виноватые» — Шмага
Театр-студия киноактёра
- «Завтрак у предводителя» — Мирволин
- «Ушаков» — Гордиенко
- «Бедность не порок» — старик
Фильмография
- 1942 — Актриса — раненый
- 1943 — Воздушный извозчик — дежурный у телефона аэродрома
- 1944 — Черевички — чёрт
- 1944 —1945 — Иван Грозный — Тарунтай Пронский и Фома
- 1946 — Адмирал Нахимов — матрос
- 1947 — Пирогов — Лукич
- 1948 — Путь славы — дед и ночной сторож
- 1950 — Жуковский — продавец газет (нет в титрах)
- 1950 — Кавалер Золотой Звезды — возница Рогулина (нет в титрах)
- 1950 — Смелые люди — дядя Степан, табунщик
- 1950 — Щедрое лето — Мусий Антонович
- 1951 — Белинский — солдат (нет в титрах)
- 1952 — Майская ночь, или Утопленница — каленик
- 1953 — Завтрак у предводителя — Мирволин, бедный сосед
- 1953 — Огни на реке — Иван Кузьмич
- 1953 — Степные зори — Павел Савельевич
- 1953 — Таинственная находка — Прохор Фёдорович Брусничкин, боцман траулера «Славный»
- 1954 — Анна на шее — продавец в театре
- 1954 — Верные друзья — продавец обуви (нет в титрах)
- 1954 — Мы с вами где-то встречались — мужик с арбузом (нет в титрах)
- 1954 — Шведская спичка — половой (нет в титрах)
- 1954 — Школа мужества — Аким Рябуха
- 1955 — Зелёные огни — Зюзин
- 1955 — Мексиканец — мексиканец
- 1955 — Посеяли девушки лён
- 1955 — Следы на снегу — Пахомыч, сторож в посёлке
- 1956 — Миколка-паровоз — дед Остап
- 1956 — На подмостках сцены — мужик в трактире
- 1957 — К Чёрному морю — дядя Степан, завскладом
- 1957 — На графских развалинах — отец Яшки, Максим Нефёдович Бабушкин
- 1957 — Случай на шахте восемь — шахтёр на собрании
- 1958 — Дело «пёстрых» — Агафон Трофимович, уличный точильщик
- 1958 — Дружок — мужчина, потерявший ящик с гвоздями
- 1958 — Матрос с «Кометы» — член команды буксира
- 1958 — Повесть наших дней — эпизод
- 1959 — Необыкновенное путешествие Мишки Стрекачёва — кондуктор
- 1959 — Василий Суриков — сторож на кладбище (нет в титрах)
- 1959 — Ссора в Лукашах — Диоген
- 1959 — Строгая женщина — Кондрат
- 1961 — Любушка — Культяпый
- 1961 — Удивительная охота — егерь
- 1962 — Капроновые сети — милиционер
- 1963 — Слепая птица — орнитолог
Напишите отзыв о статье "Гумилевский, Георгий Константинович"
Примечания
Ссылки
- [a-tremasov.ru/gumilevskij-georgij-konstantinovich Биография на авторском сайте Алексея Тремасова.]
- [www.imdb.com/name/nm0347941/ IMDb. Georgi Gumilevsky]
Отрывок, характеризующий Гумилевский, Георгий Константинович
Каждые десять секунд, нагнетая воздух, шлепало ядро или разрывалась граната в средине этой густой толпы, убивая и обрызгивая кровью тех, которые стояли близко. Долохов, раненый в руку, пешком с десятком солдат своей роты (он был уже офицер) и его полковой командир, верхом, представляли из себя остатки всего полка. Влекомые толпой, они втеснились во вход к плотине и, сжатые со всех сторон, остановились, потому что впереди упала лошадь под пушкой, и толпа вытаскивала ее. Одно ядро убило кого то сзади их, другое ударилось впереди и забрызгало кровью Долохова. Толпа отчаянно надвинулась, сжалась, тронулась несколько шагов и опять остановилась.Пройти эти сто шагов, и, наверное, спасен; простоять еще две минуты, и погиб, наверное, думал каждый. Долохов, стоявший в середине толпы, рванулся к краю плотины, сбив с ног двух солдат, и сбежал на скользкий лед, покрывший пруд.
– Сворачивай, – закричал он, подпрыгивая по льду, который трещал под ним, – сворачивай! – кричал он на орудие. – Держит!…
Лед держал его, но гнулся и трещал, и очевидно было, что не только под орудием или толпой народа, но под ним одним он сейчас рухнется. На него смотрели и жались к берегу, не решаясь еще ступить на лед. Командир полка, стоявший верхом у въезда, поднял руку и раскрыл рот, обращаясь к Долохову. Вдруг одно из ядер так низко засвистело над толпой, что все нагнулись. Что то шлепнулось в мокрое, и генерал упал с лошадью в лужу крови. Никто не взглянул на генерала, не подумал поднять его.
– Пошел на лед! пошел по льду! Пошел! вороти! аль не слышишь! Пошел! – вдруг после ядра, попавшего в генерала, послышались бесчисленные голоса, сами не зная, что и зачем кричавшие.
Одно из задних орудий, вступавшее на плотину, своротило на лед. Толпы солдат с плотины стали сбегать на замерзший пруд. Под одним из передних солдат треснул лед, и одна нога ушла в воду; он хотел оправиться и провалился по пояс.
Ближайшие солдаты замялись, орудийный ездовой остановил свою лошадь, но сзади всё еще слышались крики: «Пошел на лед, что стал, пошел! пошел!» И крики ужаса послышались в толпе. Солдаты, окружавшие орудие, махали на лошадей и били их, чтобы они сворачивали и подвигались. Лошади тронулись с берега. Лед, державший пеших, рухнулся огромным куском, и человек сорок, бывших на льду, бросились кто вперед, кто назад, потопляя один другого.
Ядра всё так же равномерно свистели и шлепались на лед, в воду и чаще всего в толпу, покрывавшую плотину, пруды и берег.
На Праценской горе, на том самом месте, где он упал с древком знамени в руках, лежал князь Андрей Болконский, истекая кровью, и, сам не зная того, стонал тихим, жалостным и детским стоном.
К вечеру он перестал стонать и совершенно затих. Он не знал, как долго продолжалось его забытье. Вдруг он опять чувствовал себя живым и страдающим от жгучей и разрывающей что то боли в голове.
«Где оно, это высокое небо, которое я не знал до сих пор и увидал нынче?» было первою его мыслью. «И страдания этого я не знал также, – подумал он. – Да, я ничего, ничего не знал до сих пор. Но где я?»
Он стал прислушиваться и услыхал звуки приближающегося топота лошадей и звуки голосов, говоривших по французски. Он раскрыл глаза. Над ним было опять всё то же высокое небо с еще выше поднявшимися плывущими облаками, сквозь которые виднелась синеющая бесконечность. Он не поворачивал головы и не видал тех, которые, судя по звуку копыт и голосов, подъехали к нему и остановились.
Подъехавшие верховые были Наполеон, сопутствуемый двумя адъютантами. Бонапарте, объезжая поле сражения, отдавал последние приказания об усилении батарей стреляющих по плотине Аугеста и рассматривал убитых и раненых, оставшихся на поле сражения.
– De beaux hommes! [Красавцы!] – сказал Наполеон, глядя на убитого русского гренадера, который с уткнутым в землю лицом и почернелым затылком лежал на животе, откинув далеко одну уже закоченевшую руку.
– Les munitions des pieces de position sont epuisees, sire! [Батарейных зарядов больше нет, ваше величество!] – сказал в это время адъютант, приехавший с батарей, стрелявших по Аугесту.
– Faites avancer celles de la reserve, [Велите привезти из резервов,] – сказал Наполеон, и, отъехав несколько шагов, он остановился над князем Андреем, лежавшим навзничь с брошенным подле него древком знамени (знамя уже, как трофей, было взято французами).
– Voila une belle mort, [Вот прекрасная смерть,] – сказал Наполеон, глядя на Болконского.
Князь Андрей понял, что это было сказано о нем, и что говорит это Наполеон. Он слышал, как называли sire того, кто сказал эти слова. Но он слышал эти слова, как бы он слышал жужжание мухи. Он не только не интересовался ими, но он и не заметил, а тотчас же забыл их. Ему жгло голову; он чувствовал, что он исходит кровью, и он видел над собою далекое, высокое и вечное небо. Он знал, что это был Наполеон – его герой, но в эту минуту Наполеон казался ему столь маленьким, ничтожным человеком в сравнении с тем, что происходило теперь между его душой и этим высоким, бесконечным небом с бегущими по нем облаками. Ему было совершенно всё равно в эту минуту, кто бы ни стоял над ним, что бы ни говорил об нем; он рад был только тому, что остановились над ним люди, и желал только, чтоб эти люди помогли ему и возвратили бы его к жизни, которая казалась ему столь прекрасною, потому что он так иначе понимал ее теперь. Он собрал все свои силы, чтобы пошевелиться и произвести какой нибудь звук. Он слабо пошевелил ногою и произвел самого его разжалобивший, слабый, болезненный стон.
– А! он жив, – сказал Наполеон. – Поднять этого молодого человека, ce jeune homme, и свезти на перевязочный пункт!
Сказав это, Наполеон поехал дальше навстречу к маршалу Лану, который, сняв шляпу, улыбаясь и поздравляя с победой, подъезжал к императору.
