Дасиншань

Достопримечательность
Дасиншань 大兴善寺
Вечер в монастыре Дасиншань
Страна	Китай
Местоположение	микрорайон Сяочжай района Яньта г. Сиань, провинция Шэньси

Дасинша́нь сы (кит. трад. 大興善寺, упр. 大兴善寺, пиньинь: Dàxìngshànsì, «Монастырь прибывающего блага») — один из старейших буддийских монастырей Китая. Находится в микрорайоне Сяочжай района Яньта г. Сиань, провинция Шэньси.

История

Монастырь был основан в 268 г. (второй год династии Западная Цзинь) при императоре У-ди под названием Цзуншань. Во времена династии Суй был перестроен, получил своё теперешнее имя и постепенно превратился в центр целой сети из 45 буддийских монастырей, основанных первым императором династии Ян Цзянем. В эпохи Суй и Тан являлся одним из главных центров распространения в Китае учения индийского тантрического буддизма Ми-цзун (Чжэньянь), в монастыре жили и работали индийские монахи, в том числе Амогхаваджра (китайское имя Бу Кун), осуществивший в VIII в. перевод с санскрита на китайский язык многочисленных ваджраянистских сутр и собиравший под своим началом в Дасиншане наиболее талантливых буддийских подвижников со всех уголков Китая. Однако в последующие времена монастырь своё былое влияние утратил. Во время гонений на буддистов в 841—845 гг. значительная часть зданий монастыря была разрушена. Заново отстроен только в 1785 г. при династии Мин.

Между 1955 и 1983 гг. монастырь был значительно реконструирован. Множество строений, в том числе 7 крупных залов и павильонов, барабанная и колокольная башни — отремонтированы либо отстроены заново. Работают буддийская гостиница, вегетарианская столовая и чайная. Ворота монастыря выходят на улицу, носящую его имя, к монастырю примыкает больница с тем же названием. В монастыре есть деревянная статуя Будды Майтрейи, возможно, относящаяся к эпохе Сун, а также галерея видений буддийского ада. В наши дни в Дасиншане находится штаб-квартира Ассоциации буддистов Сианя.

См. также

• Ваджраяна
• Школы буддизма

Ссылки

• [www.hudong.com/wiki/佛教年表 Китайская хронология истории буддизма] (кит.). [www.webcitation.org/67ZKkqQUF Архивировано из первоисточника 11 мая 2012].
• [eastjourney.com/html/history/daxingshan_temple.htm Краткий очерк истории монастыря Дасиншань] (англ.). [www.webcitation.org/67ZKm6z5w Архивировано из первоисточника 11 мая 2012].
• [www.japonica.ru/Buddhism/Chou%20Yiliang/Amoghavajra.shtml Биография Амогхаваджры](недоступная ссылка — история).
• Alan Baumler. [www.froginawell.net/china/2010/01/oh-hell/#more-1623 фоторепортаж о «адской галерее» буддийского храма Дасиншань (г. Сиань)] (англ.). [www.webcitation.org/67ZKmZjpc Архивировано из первоисточника 11 мая 2012].

Отрывок, характеризующий Дасиншань

– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.


В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.