Дело гастронома № 1
Поделись знанием:
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.
Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
| Дело гастронома № 1 | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Создатель | |
| В ролях |
Сергей Маковецкий |
| Композитор | |
| Страна | |
| Количество серий |
8 |
| Производство | |
| Продюсер | |
| Режиссёр | |
| Оператор |
Владимир Климов |
| Сценарист | |
| Хронометраж |
45 мин. |
| Трансляция | |
| Телеканал | |
| На экранах |
с 31 октября 2011 по 9 ноября 2011 |
Эта статья — о российском телесериале. Об уголовном процессе, на основе которого он снят см. Елисеевское дело.
«Дело гастронома № 1» — российский телесериал, посвящён делу о коррупции в Елисеевском гастрономе. Выходил также под названием «Охота на беркута».
Содержание
Сюжет
В центре сюжета — рассказ о жизни директора московского Гастронома № 1 Георгия Беркутова (прообраз — реальный директор Юрий Соколов), снабжавшего мимо свободной продажи высокопоставленных персон дефицитными продуктами и ставшего жертвой борьбы за власть Юрия Андропова: по делу о взяточничестве он получил неожиданно суровый приговор суда — расстрел.
В ролях
| Актёр | Роль |
|---|---|
| Сергей Маковецкий | Георгий Петрович Беркутов, директор гастронома № 1 |
| Дарья Михайлова | Лидия Беркутова |
| Михаил Пореченков | Скачко Павел Сергеевич, майор КГБ |
| Юрий Осипов | Анилин, директор магазина «Берёзка» |
| Светлана Рябова | Вера Анилина |
| Сергей Векслер | Аримин |
| Вячеслав Шалевич | Л. И. Брежнев |
| Вячеслав Жолобов | Ю. В. Андропов |
| Сергей Петров | В. В. Гришин |
| Маргарита Шубина | Галина Брежнева |
| Кирилл Козаков | Михаил Козаков |
| Владимир Симонов | Николай Старшинов |
| Юлия Пересильд | Маша Скачко |
| Алексей Секирин | Ширшов |
| Валерий Афанасьев | Култаков |
| Мария Шукшина | Зоя Платонова |
| Евгения Симонова | Ева Ефанова |
| Алексей Шмаринов | прокурор |
| Виктор Борисов | секретарь горкома |
| Виктор Гордеев | эпизод |
| Татиана Аванесова | секретарь суда |
| Витас Эйзенах | Степан Николаевич Салтыков, судья |
Интересные факты
- Для производства сериала интерьеры «Елисеевского» советских времён восстановлены в специально построенном студийном павильоне, так как съёмки в гастрономе начала 2010-х годов осложнены круглосуточной его работой, а также за 30 лет значительно сменилась обстановка и товарный ассортимент[1].
- Так как с «елисеевского дела» по состоянию на момент съёмок так и не был снят гриф секретности, многие факты сценаристам трудно было воспроизвести в точности, в том числе с этим связан выбор вымышленной фамилии для главного героя[2].
- Пользовательская оценка картины: 6,8/10 («Internet Movie Database»); 7,6/10 («КиноПоиск»).
Напишите отзыв о статье "Дело гастронома № 1"
Примечания
- ↑ Альперина, 2011.
- ↑ Сергей Ефимов. [www.kp.ru/daily/25782.3/2764376/ Директора «Елисеевского» расстреляли за то, что создал лучший магазин в Союзе]. Комсомольская правда (3 ноября 2011). Проверено 31 июля 2015.
Ссылки
- [www.rusactors.ru/film/d/delo-gastronoma-1/index.shtml Сериал «Дело гастронома № 1» — драма человека, ставшего жертвой своей эпохи.] (рус.). Проверено 5 июня 2013. [www.webcitation.org/6H9vymzAY Архивировано из первоисточника 6 июня 2013].
- Сусанна Альперина. [www.rg.ru/2011/11/02/gastronom.html Соколов стал Беркутовым] (рус.). «Российская газета» (3.11.2011). Проверено 5 июня 2013.
- Анна Чиж. [www.nashfilm.ru/modernserials/5553.html «Дело гастронома №1»: хлеба и зрелищ] (рус.). «Наш фильм». Проверено 5 июня 2013. [www.webcitation.org/6H9w13yE2 Архивировано из первоисточника 6 июня 2013].
| ||||||
Отрывок, характеризующий Дело гастронома № 1
– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.
Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
