Десять веков искусства Беларуси (выставка)
Поделись знанием:
– Уехали, – отвечал денщик Ермолова. Кавалергардский офицер пошел к генералу, у которого часто бывал Ермолов.
– Нет, и генерала нет.
Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.
– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!
На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.
– Это что за каналья еще? Расстрелять мерзавцев! – хрипло кричал он, махая руками и шатаясь. Он испытывал физическое страдание. Он, главнокомандующий, светлейший, которого все уверяют, что никто никогда не имел в России такой власти, как он, он поставлен в это положение – поднят на смех перед всей армией. «Напрасно так хлопотал молиться об нынешнем дне, напрасно не спал ночь и все обдумывал! – думал он о самом себе. – Когда был мальчишкой офицером, никто бы не смел так надсмеяться надо мной… А теперь!» Он испытывал физическое страдание, как от телесного наказания, и не мог не выражать его гневными и страдальческими криками; но скоро силы его ослабели, и он, оглядываясь, чувствуя, что он много наговорил нехорошего, сел в коляску и молча уехал назад.
Излившийся гнев уже не возвращался более, и Кутузов, слабо мигая глазами, выслушивал оправдания и слова защиты (Ермолов сам не являлся к нему до другого дня) и настояния Бенигсена, Коновницына и Толя о том, чтобы то же неудавшееся движение сделать на другой день. И Кутузов должен был опять согласиться.
На другой день войска с вечера собрались в назначенных местах и ночью выступили. Была осенняя ночь с черно лиловатыми тучами, но без дождя. Земля была влажна, но грязи не было, и войска шли без шума, только слабо слышно было изредка бренчанье артиллерии. Запретили разговаривать громко, курить трубки, высекать огонь; лошадей удерживали от ржания. Таинственность предприятия увеличивала его привлекательность. Люди шли весело. Некоторые колонны остановились, поставили ружья в козлы и улеглись на холодной земле, полагая, что они пришли туда, куда надо было; некоторые (большинство) колонны шли целую ночь и, очевидно, зашли не туда, куда им надо было.
Граф Орлов Денисов с казаками (самый незначительный отряд из всех других) один попал на свое место и в свое время. Отряд этот остановился у крайней опушки леса, на тропинке из деревни Стромиловой в Дмитровское.
Перед зарею задремавшего графа Орлова разбудили. Привели перебежчика из французского лагеря. Это был польский унтер офицер корпуса Понятовского. Унтер офицер этот по польски объяснил, что он перебежал потому, что его обидели по службе, что ему давно бы пора быть офицером, что он храбрее всех и потому бросил их и хочет их наказать. Он говорил, что Мюрат ночует в версте от них и что, ежели ему дадут сто человек конвою, он живьем возьмет его. Граф Орлов Денисов посоветовался с своими товарищами. Предложение было слишком лестно, чтобы отказаться. Все вызывались ехать, все советовали попытаться. После многих споров и соображений генерал майор Греков с двумя казачьими полками решился ехать с унтер офицером.
– Ну помни же, – сказал граф Орлов Денисов унтер офицеру, отпуская его, – в случае ты соврал, я тебя велю повесить, как собаку, а правда – сто червонцев.
Унтер офицер с решительным видом не отвечал на эти слова, сел верхом и поехал с быстро собравшимся Грековым. Они скрылись в лесу. Граф Орлов, пожимаясь от свежести начинавшего брезжить утра, взволнованный тем, что им затеяно на свою ответственность, проводив Грекова, вышел из леса и стал оглядывать неприятельский лагерь, видневшийся теперь обманчиво в свете начинавшегося утра и догоравших костров. Справа от графа Орлова Денисова, по открытому склону, должны были показаться наши колонны. Граф Орлов глядел туда; но несмотря на то, что издалека они были бы заметны, колонн этих не было видно. Во французском лагере, как показалось графу Орлову Денисову, и в особенности по словам его очень зоркого адъютанта, начинали шевелиться.
– Ах, право, поздно, – сказал граф Орлов, поглядев на лагерь. Ему вдруг, как это часто бывает, после того как человека, которому мы поверим, нет больше перед глазами, ему вдруг совершенно ясно и очевидно стало, что унтер офицер этот обманщик, что он наврал и только испортит все дело атаки отсутствием этих двух полков, которых он заведет бог знает куда. Можно ли из такой массы войск выхватить главнокомандующего?
– Право, он врет, этот шельма, – сказал граф.
– Можно воротить, – сказал один из свиты, который почувствовал так же, как и граф Орлов Денисов, недоверие к предприятию, когда посмотрел на лагерь.
– А? Право?.. как вы думаете, или оставить? Или нет?
– Прикажете воротить?
– Воротить, воротить! – вдруг решительно сказал граф Орлов, глядя на часы, – поздно будет, совсем светло.
И адъютант поскакал лесом за Грековым. Когда Греков вернулся, граф Орлов Денисов, взволнованный и этой отмененной попыткой, и тщетным ожиданием пехотных колонн, которые все не показывались, и близостью неприятеля (все люди его отряда испытывали то же), решил наступать.
Шепотом прокомандовал он: «Садись!» Распределились, перекрестились…
– С богом!
«Урааааа!» – зашумело по лесу, и, одна сотня за другой, как из мешка высыпаясь, полетели весело казаки с своими дротиками наперевес, через ручей к лагерю.
Один отчаянный, испуганный крик первого увидавшего казаков француза – и все, что было в лагере, неодетое, спросонков бросило пушки, ружья, лошадей и побежало куда попало.
Ежели бы казаки преследовали французов, не обращая внимания на то, что было позади и вокруг них, они взяли бы и Мюрата, и все, что тут было. Начальники и хотели этого. Но нельзя было сдвинуть с места казаков, когда они добрались до добычи и пленных. Команды никто не слушал. Взято было тут же тысяча пятьсот человек пленных, тридцать восемь орудий, знамена и, что важнее всего для казаков, лошади, седла, одеяла и различные предметы. Со всем этим надо было обойтись, прибрать к рукам пленных, пушки, поделить добычу, покричать, даже подраться между собой: всем этим занялись казаки.
Французы, не преследуемые более, стали понемногу опоминаться, собрались командами и принялись стрелять. Орлов Денисов ожидал все колонны и не наступал дальше.
Между тем по диспозиции: «die erste Colonne marschiert» [первая колонна идет (нем.) ] и т. д., пехотные войска опоздавших колонн, которыми командовал Бенигсен и управлял Толь, выступили как следует и, как всегда бывает, пришли куда то, но только не туда, куда им было назначено. Как и всегда бывает, люди, вышедшие весело, стали останавливаться; послышалось неудовольствие, сознание путаницы, двинулись куда то назад. Проскакавшие адъютанты и генералы кричали, сердились, ссорились, говорили, что совсем не туда и опоздали, кого то бранили и т. д., и наконец, все махнули рукой и пошли только с тем, чтобы идти куда нибудь. «Куда нибудь да придем!» И действительно, пришли, но не туда, а некоторые туда, но опоздали так, что пришли без всякой пользы, только для того, чтобы в них стреляли. Толь, который в этом сражении играл роль Вейротера в Аустерлицком, старательно скакал из места в место и везде находил все навыворот. Так он наскакал на корпус Багговута в лесу, когда уже было совсем светло, а корпус этот давно уже должен был быть там, с Орловым Денисовым. Взволнованный, огорченный неудачей и полагая, что кто нибудь виноват в этом, Толь подскакал к корпусному командиру и строго стал упрекать его, говоря, что за это расстрелять следует. Багговут, старый, боевой, спокойный генерал, тоже измученный всеми остановками, путаницами, противоречиями, к удивлению всех, совершенно противно своему характеру, пришел в бешенство и наговорил неприятных вещей Толю.
– Я уроков принимать ни от кого не хочу, а умирать с своими солдатами умею не хуже другого, – сказал он и с одной дивизией пошел вперед.
Выйдя на поле под французские выстрелы, взволнованный и храбрый Багговут, не соображая того, полезно или бесполезно его вступление в дело теперь, и с одной дивизией, пошел прямо и повел свои войска под выстрелы. Опасность, ядра, пули были то самое, что нужно ему было в его гневном настроении. Одна из первых пуль убила его, следующие пули убили многих солдат. И дивизия его постояла несколько времени без пользы под огнем.
«Десять веков искусства Беларуси» – крупный выставочный проект, проходивший с 27 марта по 10 июля 2014 года в Национальном художественном музее Республики Беларусь (г. Минск).
Инициатива проведения проекта принадлежит председателю правления Белгазпромбанка В.Д. Бабарико [1].
Организаторы проекта: ОАО «Белгазпромбанк», ОАО «Газпром трансгаз Беларусь», Министерство культуры Республики Беларусь, Национальный художественный музей Республики Беларусь.
Кураторы проекта: В.Г. Счастный (Белгазпромбанк), Н.М. Усова (НХМ РБ).
Содержание
История
С 2011 года Белгазпромбанк осуществляет историко-культурный проект «[artbelarus.by/ru/ Арт-Беларусь]», одна из задач которого – возвращение находящихся за рубежом культурных ценностей. В сентябре 2012 – январе 2013 г. в Национальном художественном музее РБ проходила выставка «Художники Парижской школы из Беларуси» [2] – первый выставочный проект, организованный Белгазпромбанком в сотрудничестве с НХМ РБ. Выставка «Десять веков искусства Беларуси» стала логичным продолжением данного сотрудничества.
Концепция
«Арт-Беларусь»
Концепция выставки «Десять веков искусства Беларуси» совпадает с миссией глобального проекта «[artbelarus.by/ru/ Арт-Беларусь]». Вот что говорит по этому поводу идейный вдохновитель выставки Виктор Бабарико:
Проект «Арт-Беларусь» <…> приобрел статус проекта национального масштаба, который призван показать исторический срез изобразительного искусства Беларуси во всей полноте и целостности <…> Выставка «Десять веков искусства Беларуси <…> – ярчайшее тому подтверждение.— Предисловие к каталогу выставки[3]
Состав экспозиции
Цель выставки «Десять веков искусства Беларуси» – показать искусство Беларуси как живой и непрерывный процесс, интегрированный в мировое художественное пространство. Для этого по всей территории Беларуси были отобраны почти 500 экспонатов, предоставленных 29 музеями, библиотеками, частными коллекционерами, религиозными организациями республики (см. #Список участников проекта).
В основе экспозиции – произведения из корпоративной коллекции Белгазпромбанка и фондов НХМ РБ. Впервые на выставке «Десять веков искусства Беларуси» публике были продемонстрированы такие артефакты банковской коллекции, как книга Симеона Полоцкого «Жезл правления», картины Валентия Ваньковича «Портрет Томаша Зана», Хаима Сутина «Ева», Марка Шагала «Часы на пылающем небе» и «Зеленый пейзаж». В день открытия выставки в музее экспонировалась национальная реликвия – Крест Евфросинии Полоцкой [4].
Показу многих произведений предшествовали значительные реставрационные работы [5].
- Симеон Полоцкий «Жезл правления» (1667).jpg
Симеон Полоцкий «Жезл правления». Книга 1667 года издания. Корпоративная коллекция Белгазпромбанка
- Портрет Томаша Зана (1837).jpg
Валентий Ванькович «Портрет Томаша Зана». Холст, масло. 85,2 х 69 см. 1837-1839. Корпоративная коллекция Белгазпромбанка
- Chaim Soutine EVA.jpg
Хаим Сутин «Ева». Холст, масло. 65×54 см. 1928. Корпоративная коллекция Белгазпромбанка
Искусство Беларуси
В названии выставки используется словосочетание «искусство Беларуси», а не «белорусское искусство». Сделано это преднамеренно, о чём свидетельствуют слова автора концепции выставки Владимира Счастного:
Учитывая факт, что авторы произведений, включенных в проект экспозиции, принадлежали к разным этническим и языковым группам, было решено использовать вместо определения «белорусское искусство» более широкое понятие «искусство Беларуси». Художники, представленные на выставке, родились на землях, составляющих современную Беларусь, либо, обосновавшись в нашей стране, внесли исключительный по своей значимости вклад в развитие отечественного искусства.— Предисловие к каталогу выставки[6]
Организация экспозиции и выставочного пространства
Экспозиция выставки расположилась на двух этажах старого корпуса Национального художественного музея РБ. Выставочное пространство подверглось значительной реконструкции. В его оформлении приняли участие дизайнеры из России, Литвы и Беларуси [7].
Активными участниками проекта выступили журналисты Олег Лукашевич и Александр Алексеев, которые как фотографы работали над каталогом выставки [8], а также сняли специальные фильмы, посвящённые памятникам архитектуры Беларуси [9] – транслируемые в выставочном пространстве (см. #Ссылки).
Итоги
Посетители
По сведениям Национального художественного музея РБ, выставку за четыре месяца работы посетили около 24 тыс. человек [10] В числе почетных посетителей выставки были Генеральный директор ЮНЕСКО Ирина Бокова, администратор Программы развития ООН (ПРООН) Хелен Кларк, представитель аукционного дома «Сотбис» в Нью-Йорке Скотт Ничел.
Награды
- I место в номинации «Культурный проект» III Международного фестиваля территориального маркетинга и брендинга OPEN [11].
- Каталог выставки [8] (подготовленный издательством «Четыре четверти») отмечен почетным дипломом в номинации «Гран-при» XI Международного конкурса стран-участниц СНГ «Искусство книги» [12]
- І-е место в номинации «Лучшая партнёрская деятельность» на конкурсе «Музеи Беларуси - третьему тысячелетию» в рамках ІІ Национального форума «Музеи Беларуси» [13]
Сайт выставки
В рамках подготовки проекта «Десять веков искусства Беларуси» был разработан многоязычный интернет-ресурс [artbelarus.by artbelarus.by] [14], на котором была выложена обширная [artbelarus.by/ru/gallery.html галерея экспонатов выставки]. Впоследствии концепция ресурса [artbelarus.by artbelarus.by] расширилась, и он стал позиционироваться как сайт Национального историко-культурологического проекта «Арт-Беларусь».
Список участников проекта
- ОАО «Белгазпромбанк»
- ОАО «Газпром трансгаз Беларусь»
- Национальный художественный музей Республики Беларусь
- Национальный исторический музей Республики Беларусь
- [niasvizh.by/ Национальный историко-культурный музей-заповедник «Несвиж»]
- Национальный Полоцкий историко-культурный музей-заповедник
- Национальная библиотека Беларуси
- Белорусский государственный музей истории Великой Отечественной войны
- Белорусский государственный университет
- Борисовский государственный объединённый музей
- Ветковский музей народного творчества имени Ф.Р. Шклярова
- Витебский областной краеведческий музей
- Галерея художественного стекла и керамики «VAIVA» (г. Минск)
- Гомельский дворцово-парковый комплекс
- Государственный литературный музей Янки Купалы
- Государственный музей истории театральной и музыкальной культуры
- Гродненский государственный историко-археологический музей
- Гродненский государственный музей истории религии
- Институт истории Национальной академии наук Беларуси
- Историко-культурный музей-заповедник «Заславль»
- Картинная галерея имени Е.Е. Моисеенки (г. Буда-Кошелёво Гомельской обл-ти)
- Минский областной краеведческий музей (г. Молодечно)
- Могилёвский областной художественный музей имени П. В. Масленикова
- Музей истории Могилёва
- Музей истории и культуры евреев Беларуси
- Музей Белорусского Полесья (г. Пинск)
- Сморгонский историко-краеведческий музей
- Полоцкий Спасо-Евфросиниевский женский монастырь
- Центр исследований белорусской культуры, языка и литературы НАН Беларуси
- Центральная научная библиотека имени Я. Коласа НАН Беларуси
- [www.panski-maentak.by/ Усадебно-парковый комплекс «Панскі маёнтак Сула»] (д. Сула Столбцовского р-на Минской обл-ти)
- Парафия Костёла Рождения Пресвятой Девы Марии в д. Кемелишки Островецкого р-на Гродненской обл-ти
- Парафия Костёла Святой Троицы в г.п. Ружаны Пружанского р-на Брестской обл-ти
- ОДО «Издательство “Четыре четверти”»
Напишите отзыв о статье "Десять веков искусства Беларуси (выставка)"
Примечания
- ↑ Надежда Белохвостик. [kp.by/daily/26209.3/3093409/ Председатель правления Белгазпромбанка Виктор Бабарико: «Чего мы стесняемся? Ведь у нас тысячелетняя культура!»]. «Комсомольская правда» в Беларуси (20 марта 2014). Проверено 17 ноября 2014.
- ↑ [www.artmuseum.by/ru/vyst/proshedshie-vyistavki/ujti-chtobyi-vernutsya-xudozhniki-parizhskoj-shkolyi-iz-belarusi Художники Парижской школы из Беларуси. Из коллекции Белгазпромбанка, музейных и частных собраний. С 22 сентября 2012 до 14 января 2013]. Сайт Национального художественного музея Республики Беларусь (9 октября 2012). Проверено 2014-09-17}.
- ↑ Каталог выставки, 2014, с. 9.
- ↑ [news.tut.by/culture/391482.html На один день в Минск привезут воссозданный Крест Евфросинии]. tut.by (20 марта 2014). Проверено 18 ноября 2014.
- ↑ Павел Канаш. [news.tut.by/culture/388765.html Как проходят реставрационные работы экспонатов выставки «Десять веков искусства Беларуси»]. tut.by (28 февраля 2014). Проверено 17 ноября 2014.
- ↑ Каталог выставки, 2014, с. 15.
- ↑ Павел Канаш, Виктория Романова. [www.dezign.by/desyat-vekov-iskusstva-belarusi/ Дизайнер из России оформила выставку «10 веков искусства Беларуси»]. deZign.by (20 марта 2014). Проверено 17 ноября 2014.
- ↑ 1 2 Каталог выставки, 2014.
- ↑ Павел Канаш. [znyata.com/novosti/belarus-art-1.html «Десять веков искусства Беларуси»: запечатленное наследие]. ZНЯТА (6 марта 2014). Проверено 17 ноября 2014.
- ↑ [www.belta.by/ru/all_news/culture/Vystavku-Desjat-vekov-iskusstva-Belarusi-uvideli-pochti-24-tys-chelovek_i_674438.html Выставку «Десять веков искусства Беларуси» увидели почти 24 тыс. человек]. БелТА (7 июля 2014). Проверено 17 ноября 2014.
- ↑ [festopen.com/festival-open-minsk/ В Минске состоялся Третий Международный фестиваль территориального маркетинга и брэндинга OPEN]. Сайт фестиваля OPEN (23 июня 2014). Проверено 17 ноября 2014.
- ↑ [mibf.ru/press-releases/xi-international-competition-of-states-participants/ ХI Международный конкурс государств-участников СНГ «Искусство книги»]. Сайт Московской международной книжной выставки-ярмарки. Проверено 17 ноября 2014.
- ↑ [forum2014.museum.by/node/36016 Вынікі конкурсу «Музеі Беларусі — трэцяму тысячагоддзю»]. Сайт Национального форума «Музеи Беларуси-2014» (30 сентября 2014). Проверено 17 ноября 2014.
- ↑ [news.tut.by/culture/392204.html Белорусское искусство систематизировано: заработал сайт artbelarus.by]. tut.by (25 марта 2014). Проверено 17 ноября 2014.
Литература
- Бажэнава В. [www.kimpress.by/index.phtml?page=2&DomainName=mast&id=1368 Падсумаванне ці перагляд?] // Мастацтва : Часопіс. — Мн.: Культура і мастацтва, 2014. — № 6 (чэрвень). — С. 28—31.
- Дзесяць стагоддзяў мастацтва Беларусі = Десять веков искусства Беларуси = Ten Centuries of Art in Belarus: Каталог выстаўкі 27.03–10.07.2014. — Мн.: Чатыры чвэрці, 2014. — 632 с.
- Усава Н. [www.kimpress.by/index.phtml?page=2&DomainName=mast&id=1351 Канцэпт эпохі ў музейных залах] // Мастацтва : Часопіс. — Мн.: Культура і мастацтва, 2014. — № 5 (травень). — С. 22—27.
См. также
- Корпоративная коллекция Белгазпромбанка
- Национальный художественный музей Республики Беларусь
- Художники Парижской школы из Беларуси (арт-проект)
Ссылки
- [artbelarus.by/ru/gallery.html Галерея экспонатов выставки] на сайте artbelarus.by
- [www.youtube.com/watch?v=NBbm1bP1jPI Византийские традиции] (фильм О. Лукашевича и А. Алексеева на Youtube)
- [www.youtube.com/watch?v=0P5vGDYY_uc Ренессанс и барокко] (фильм О. Лукашевича и А. Алексеева на Youtube)
- [www.youtube.com/watch?v=zGHrBRKnkRk Культура шляхетских усадеб] (фильм О. Лукашевича и А. Алексеева на Youtube)
Отрывок, характеризующий Десять веков искусства Беларуси (выставка)
Когда диспозиция была готова в должном количестве экземпляров, был призван офицер и послан к Ермолову, чтобы передать ему бумаги для исполнения. Молодой кавалергардский офицер, ординарец Кутузова, довольный важностью данного ему поручения, отправился на квартиру Ермолова.– Уехали, – отвечал денщик Ермолова. Кавалергардский офицер пошел к генералу, у которого часто бывал Ермолов.
– Нет, и генерала нет.
Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.
– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!
На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.
– Это что за каналья еще? Расстрелять мерзавцев! – хрипло кричал он, махая руками и шатаясь. Он испытывал физическое страдание. Он, главнокомандующий, светлейший, которого все уверяют, что никто никогда не имел в России такой власти, как он, он поставлен в это положение – поднят на смех перед всей армией. «Напрасно так хлопотал молиться об нынешнем дне, напрасно не спал ночь и все обдумывал! – думал он о самом себе. – Когда был мальчишкой офицером, никто бы не смел так надсмеяться надо мной… А теперь!» Он испытывал физическое страдание, как от телесного наказания, и не мог не выражать его гневными и страдальческими криками; но скоро силы его ослабели, и он, оглядываясь, чувствуя, что он много наговорил нехорошего, сел в коляску и молча уехал назад.
Излившийся гнев уже не возвращался более, и Кутузов, слабо мигая глазами, выслушивал оправдания и слова защиты (Ермолов сам не являлся к нему до другого дня) и настояния Бенигсена, Коновницына и Толя о том, чтобы то же неудавшееся движение сделать на другой день. И Кутузов должен был опять согласиться.
На другой день войска с вечера собрались в назначенных местах и ночью выступили. Была осенняя ночь с черно лиловатыми тучами, но без дождя. Земля была влажна, но грязи не было, и войска шли без шума, только слабо слышно было изредка бренчанье артиллерии. Запретили разговаривать громко, курить трубки, высекать огонь; лошадей удерживали от ржания. Таинственность предприятия увеличивала его привлекательность. Люди шли весело. Некоторые колонны остановились, поставили ружья в козлы и улеглись на холодной земле, полагая, что они пришли туда, куда надо было; некоторые (большинство) колонны шли целую ночь и, очевидно, зашли не туда, куда им надо было.
Граф Орлов Денисов с казаками (самый незначительный отряд из всех других) один попал на свое место и в свое время. Отряд этот остановился у крайней опушки леса, на тропинке из деревни Стромиловой в Дмитровское.
Перед зарею задремавшего графа Орлова разбудили. Привели перебежчика из французского лагеря. Это был польский унтер офицер корпуса Понятовского. Унтер офицер этот по польски объяснил, что он перебежал потому, что его обидели по службе, что ему давно бы пора быть офицером, что он храбрее всех и потому бросил их и хочет их наказать. Он говорил, что Мюрат ночует в версте от них и что, ежели ему дадут сто человек конвою, он живьем возьмет его. Граф Орлов Денисов посоветовался с своими товарищами. Предложение было слишком лестно, чтобы отказаться. Все вызывались ехать, все советовали попытаться. После многих споров и соображений генерал майор Греков с двумя казачьими полками решился ехать с унтер офицером.
– Ну помни же, – сказал граф Орлов Денисов унтер офицеру, отпуская его, – в случае ты соврал, я тебя велю повесить, как собаку, а правда – сто червонцев.
Унтер офицер с решительным видом не отвечал на эти слова, сел верхом и поехал с быстро собравшимся Грековым. Они скрылись в лесу. Граф Орлов, пожимаясь от свежести начинавшего брезжить утра, взволнованный тем, что им затеяно на свою ответственность, проводив Грекова, вышел из леса и стал оглядывать неприятельский лагерь, видневшийся теперь обманчиво в свете начинавшегося утра и догоравших костров. Справа от графа Орлова Денисова, по открытому склону, должны были показаться наши колонны. Граф Орлов глядел туда; но несмотря на то, что издалека они были бы заметны, колонн этих не было видно. Во французском лагере, как показалось графу Орлову Денисову, и в особенности по словам его очень зоркого адъютанта, начинали шевелиться.
– Ах, право, поздно, – сказал граф Орлов, поглядев на лагерь. Ему вдруг, как это часто бывает, после того как человека, которому мы поверим, нет больше перед глазами, ему вдруг совершенно ясно и очевидно стало, что унтер офицер этот обманщик, что он наврал и только испортит все дело атаки отсутствием этих двух полков, которых он заведет бог знает куда. Можно ли из такой массы войск выхватить главнокомандующего?
– Право, он врет, этот шельма, – сказал граф.
– Можно воротить, – сказал один из свиты, который почувствовал так же, как и граф Орлов Денисов, недоверие к предприятию, когда посмотрел на лагерь.
– А? Право?.. как вы думаете, или оставить? Или нет?
– Прикажете воротить?
– Воротить, воротить! – вдруг решительно сказал граф Орлов, глядя на часы, – поздно будет, совсем светло.
И адъютант поскакал лесом за Грековым. Когда Греков вернулся, граф Орлов Денисов, взволнованный и этой отмененной попыткой, и тщетным ожиданием пехотных колонн, которые все не показывались, и близостью неприятеля (все люди его отряда испытывали то же), решил наступать.
Шепотом прокомандовал он: «Садись!» Распределились, перекрестились…
– С богом!
«Урааааа!» – зашумело по лесу, и, одна сотня за другой, как из мешка высыпаясь, полетели весело казаки с своими дротиками наперевес, через ручей к лагерю.
Один отчаянный, испуганный крик первого увидавшего казаков француза – и все, что было в лагере, неодетое, спросонков бросило пушки, ружья, лошадей и побежало куда попало.
Ежели бы казаки преследовали французов, не обращая внимания на то, что было позади и вокруг них, они взяли бы и Мюрата, и все, что тут было. Начальники и хотели этого. Но нельзя было сдвинуть с места казаков, когда они добрались до добычи и пленных. Команды никто не слушал. Взято было тут же тысяча пятьсот человек пленных, тридцать восемь орудий, знамена и, что важнее всего для казаков, лошади, седла, одеяла и различные предметы. Со всем этим надо было обойтись, прибрать к рукам пленных, пушки, поделить добычу, покричать, даже подраться между собой: всем этим занялись казаки.
Французы, не преследуемые более, стали понемногу опоминаться, собрались командами и принялись стрелять. Орлов Денисов ожидал все колонны и не наступал дальше.
Между тем по диспозиции: «die erste Colonne marschiert» [первая колонна идет (нем.) ] и т. д., пехотные войска опоздавших колонн, которыми командовал Бенигсен и управлял Толь, выступили как следует и, как всегда бывает, пришли куда то, но только не туда, куда им было назначено. Как и всегда бывает, люди, вышедшие весело, стали останавливаться; послышалось неудовольствие, сознание путаницы, двинулись куда то назад. Проскакавшие адъютанты и генералы кричали, сердились, ссорились, говорили, что совсем не туда и опоздали, кого то бранили и т. д., и наконец, все махнули рукой и пошли только с тем, чтобы идти куда нибудь. «Куда нибудь да придем!» И действительно, пришли, но не туда, а некоторые туда, но опоздали так, что пришли без всякой пользы, только для того, чтобы в них стреляли. Толь, который в этом сражении играл роль Вейротера в Аустерлицком, старательно скакал из места в место и везде находил все навыворот. Так он наскакал на корпус Багговута в лесу, когда уже было совсем светло, а корпус этот давно уже должен был быть там, с Орловым Денисовым. Взволнованный, огорченный неудачей и полагая, что кто нибудь виноват в этом, Толь подскакал к корпусному командиру и строго стал упрекать его, говоря, что за это расстрелять следует. Багговут, старый, боевой, спокойный генерал, тоже измученный всеми остановками, путаницами, противоречиями, к удивлению всех, совершенно противно своему характеру, пришел в бешенство и наговорил неприятных вещей Толю.
– Я уроков принимать ни от кого не хочу, а умирать с своими солдатами умею не хуже другого, – сказал он и с одной дивизией пошел вперед.
Выйдя на поле под французские выстрелы, взволнованный и храбрый Багговут, не соображая того, полезно или бесполезно его вступление в дело теперь, и с одной дивизией, пошел прямо и повел свои войска под выстрелы. Опасность, ядра, пули были то самое, что нужно ему было в его гневном настроении. Одна из первых пуль убила его, следующие пули убили многих солдат. И дивизия его постояла несколько времени без пользы под огнем.
