Дзержон, Ян
Поделись знанием:
Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ян Дзе́ржон (польск. Jan Dzierżon [ˈjan ˈd͡ʑɛrʐɔn] или Dzierżoń [ˈd͡ʑɛrʐɔɲ], сил. Johann Dzierżon, нем. Johann Dzierzon; 16 января 1811 — 26 октября 1906) — выдающийся польский пчеловод, известный за открытие партеногенеза у пчёл и за изобретение рамочного улья. Помимо занятий пчеловодством Дзержон был священником римско-католической церкви.
Биография
Дзержон родился и умер в Ловковице в Силезии, принадлежавшей тогда Пруссии (теперь Опольское воеводство Польши). Он был этническим поляком и считал себя частью польской нации[1][2].
На своей пасеке Дзержон исследовал жизнь пчелиной семьи и провёл несколько экспериментов с ульями. В 1838 он построил свой разборный улей, который позволял извлекать из улья соты, не разрушая жилище пчёл. Некоторые источники называют его изобретателем первого разборного улья, однако аналогичные конструкции были независимо друг от друга созданы в течение первой половины XIX века пчеловодами разных стран, в том числе Петром Прокоповичем на Украине в 1814 году.
В отличие от первенства в изобретении рамочного улья, другие заслуги Дзержона трудно оспорить. Именно он открыл, что трутни (мужские особи пчёл) развиваются из неоплодотворённых яиц (партеногенез у пчёл). Ему также принадлежит открытие особого питания (маточного молочка) в развитии матки из обычного яйца.
Избранные произведения
Наследие Дзержона включает около 800 статей в различных научных журналах и 26 книг, опубликованных на немецком и польском языках. Среди наиболее важных из них:
- 1848—1852: Theorie und Praxis des neuen Bienenfreundes
- 1852: Nachtrag zur Theorie und Praxis…
- 1854—1856: Der Bienenfreund aus Schlesien
- 1861—1878: Rationelle Bienenzucht
- 1890: Der Zwillingstock
Статьи Дзержона из Frauendörfer Blättern были переизданы в виде книг:
- Neue verbesserte Bienen-Zucht des Johann Dzierzon, Brieg 1855
- Neue verbesserte Bienen-Zucht des Pfarrers Dzierzon zu Carlsmarkt in Schlesien, 1861
- Lebensbeschreibung von ihm selbst, vom 4. August 1885 (abgedruckt im Heimatkalender des Kreises Kreuzburg/OS 1931, S. 32-28), 1885 (Dziergon’s biography, reprinted in 1931)
- Der Zwillingsstock, 1890
Филателия
- В 2009 г. почта Польши выпустила художественный конверт и марку с изображением Яна Дзержона [www.poczta-polska.pl/znaczki/pl/5_2009.php].
Напишите отзыв о статье "Дзержон, Ян"
Примечания
- ↑ Britanica Encyclopaedia, 15th edition; article «Dzierżoniów» page 312; [www.britannica.com/eb/topic-175400/Jan-Dzierzon online version] (retrieved on 23 Jan 2007)
- ↑ Other English language sources identifying him as Polish include
- [www.guardian.co.uk/uk_news/story/0,3604,1027326,00.html The Guardian]
- [books.google.com/books?vid=ISBN0786422483&id=M1JIPAN-eJ4C&pg=RA2-PA117&lpg=RA2-PA117&ots=icusI1HPVJ&dq=dzierzoniow+dzierzon&sig=A3RXAeHP7wmtOZYm6hhR2WkpkaY Placenames of the World: origins and meanings of the names for 6,600 countries], page 117
- [www.newscientist.com/article/mg17924101.400-honeybee-sex-mystery-solved-at-last.html NewScientist.com]
- (нем.) [www.3sat.de/3sat.php?www.3sat.de/nano/news/49718/index.html 3sat online]
- [www.library.umass.edu/spcoll/exhibits/bees/six.htm Apiculture and Culture Books on Bees and Beekeeping], University of Massachusetts, Amherst, edited by R.S. Cox
- [darwin.lib.cam.ac.uk/perl/nav?class=name;term=Dzierzon%2C%20Jan] Jan Dzierzon, as recognized by the Darwin Correspondence Project at University of Cambridge
Литература
- L. Brożek «Jan Dzierżon. Studium monograficzne» Opole 1978
- W. Kocowicz i A. Kuźba «Tracing Jan Dzierżon Passion» Poznań 1987
- A. Gładysz «Jan Dzierżon, pszczelarz o światowej sławie» Katowice 1957
- H. Borek i S. Mazak «Polskie pamiątki rodu Dzierżoniów» Opole 1983
- W. Chmielewski «World-Famous Polish Beekeeper — Dr. Jan Dzierżon (1811—1906) and his work in the centenary year of his death» in Journal of Apicultural Research, Volume 45(3), 2006
- S. Orgelbrand «Encyklopedia …» 1861
- «ABC and XYZ of Bee Culture» 1990, article Dzierzon pg 147
Ссылки
- [bees.library.cornell.edu/cgi/t/text/text-idx?c=bees;idno=5017629 Rational Bee-keeping] online English translation of Jan Dzierzon’s book (London: Houlston & sons, 1882)
- [www.kluczbork.pl/kluczbork/historia/dzierzon.php Jan Dzierżon Museum in Kluczbork]
- [www.schloss-ellguth.de/djohann3.htm Family Photos on Website with grave of Johann Dzierzon] (нем.)
Отрывок, характеризующий Дзержон, Ян
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
