Дорошенко, Николай Александрович
| Дорошенко Николай Александрович | |
| Николай Александрович Дорошенко | |
 | |
| Основные сведения | |
|---|---|
| Страна | |
| Дата рождения | |
| Место рождения | |
| Дата смерти | |
| Место смерти | |
Николай Александрович Дорошенко (5 мая 1857, Сумы, Харьковская губерния — 1898, Ростов-на-Дону) — российский архитектор.
Содержание
Биография
Родился 5 мая 1857 года в г. Сумы Харьковской губернии в семье статского советника и дворянина.
Жил в Петербурге, где окончил Вторую гимназию. В 1876—1882 годах учился в Санкт-Петербургском Строительном училище. Затем работал в Петербурге.
В 1885 году переехал в Ростов-на-Дону и стал младшим городским архитектором, а с 1887 года — старшим архитектором этого города. По заказу городского головы Ростова-на-Дону А. М. Байкова, бывшего арендатора КМВ, выполнил проекты сквера (1886 год) вокруг памятника Лермонтову в Пятигорске и Пантелеймоновского храма (1887 год) в Ессентуках.
Плодотворно работал в Ростове-на-Дону, построив массу сооружений в стиле «кирпичной» эклектики и в «русском» стиле.
Активную творческую деятельность зодчего прервала преждевременная смерть в конце декабря 1898 года.[1] Похоронные расходы Городская Дума решила отнести за счет города.
После смерти Дорошенко, в начале января 1899 года, его вдова — Анна Алексеевна подала в Городскую Думу прошение с просьбой о выплате, причитающегося за работу мужа вознаграждения. В заседании Думы, собранном специально для рассмотрения этого прошения участвовали Гласные В. К. Севастьянов, П. Ф. Горбачев, С. А. Богуславский и другие хорошо знавшие архитектора по его четырнадцатилетней работе для города. По их настоянию финансовая комиссия постановила:
«Выдать вдове покойного городского архитектора Н. А. Дорошенко Анне Алексеевне пособие в сумме 1800 рублей. Назначить к выдаче ей ежегодного, начиная с 1899 года пособия в 450 рублей на воспитание сыновей покойного Алексея и Бориса… на время до наступления гражданского совершеннолетия».
Известные проекты
- Дом Врангеля — Ростов-на-Дону, пер. Газетный, 8.
- Дом А. П. Петрова — Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 115.
- Особняк Великановой — Ростов-на-Дону, ул. Серафимовича, 15.
- Скорбященская церковь (снесена) — Ростов-на-Дону.
- Дом Маргариты Черновой — Ростов-на-Дону, угол Большой Садовой ул. и Халтуринского переулка[2]:
- Вул. Велика Садова - пров. Халтуринський.JPG
Дом Черновой
- Ошибка создания миниатюры: Файл не найден
Памятная доска на доме
Напишите отзыв о статье "Дорошенко, Николай Александрович"
Примечания
Ссылки
- [old.behtau.net/zdor.php Николай Дорошенко на сайте «Архитектура старого Пятигорска»]
- [www.kmvline.ru/arch/b_117.php Зодчие старого Пятигорска]
|
Это заготовка статьи об архитекторе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Дорошенко, Николай Александрович
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.
Наконец, важнее всего, Алпатыч знал, что в тот самый день, как он приказал старосте собрать подводы для вывоза обоза княжны из Богучарова, поутру была на деревне сходка, на которой положено было не вывозиться и ждать. А между тем время не терпело. Предводитель, в день смерти князя, 15 го августа, настаивал у княжны Марьи на том, чтобы она уехала в тот же день, так как становилось опасно. Он говорил, что после 16 го он не отвечает ни за что. В день же смерти князя он уехал вечером, но обещал приехать на похороны на другой день. Но на другой день он не мог приехать, так как, по полученным им самим известиям, французы неожиданно подвинулись, и он только успел увезти из своего имения свое семейство и все ценное.
Лет тридцать Богучаровым управлял староста Дрон, которого старый князь звал Дронушкой.
Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так, не изменяясь, живут до шестидесяти – семидесяти лет, без одного седого волоса или недостатка зуба, такие же прямые и сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.
Дрон, вскоре после переселения на теплые реки, в котором он участвовал, как и другие, был сделан старостой бурмистром в Богучарове и с тех пор двадцать три года безупречно пробыл в этой должности. Мужики боялись его больше, чем барина. Господа, и старый князь, и молодой, и управляющий, уважали его и в шутку называли министром. Во все время своей службы Дрон нн разу не был ни пьян, ни болен; никогда, ни после бессонных ночей, ни после каких бы то ни было трудов, не выказывал ни малейшей усталости и, не зная грамоте, никогда не забывал ни одного счета денег и пудов муки по огромным обозам, которые он продавал, и ни одной копны ужи на хлеба на каждой десятине богучаровских полей.
