Дёмин, Александр Алексеевич (музыкант)

Александр Дёмин
Основная информация
Полное имя	Александр Алексеевич Дёмин
Дата рождения	17 сентября 1961(1961-09-17)
Место рождения	Владивосток, СССР
Дата смерти	14 ноября 2002(2002-11-14) (41 год)
Место смерти	Владивосток, Россия
Годы активности	1986—2001
Страна	СССР СССР Россия Россия
Профессии	вокалист, гитарист, поэт
Жанры	рок, рок-н-ролл, блюз, блюз-рок
Сотрудничество	«Зоопарк», «Заповедник»
Награды	Литературная премия "Самородок-2015"

Александр Алексеевич Дёмин (17 сентября 1961, Владивосток, СССР — 14 ноября 2002, там же, Россия) — советский и российский рок-музыкант, поэт, автор и исполнитель блюзов. Обладатель звания «Открытие года» на «Рок-параде» в Комсомольске-на-Амуре (1988), лауреат всесоюзного фестиваля «Рок-лидер» (1988) и литературной премии «Самородок-2015».

Биография

Александр Дёмин родился во Владивостоке в 1961 году. Окончил отделение японской филологии восточного факультета ДВГУ. Первую свою песню написал в 1978 году во время учебы на первом курсе университета. В 1979 году написал цикл из 15 песен под названием «Страна Дураков», некоторые из которых вошли в будущие альбомы. Во время работы в дальневосточном пароходстве в одном из рейсов познакомился с чернокожим музыкантом, который обучил его игре на губной гармонике, впоследствии она стала постоянным музыкальным инструментом Дёмина.

C 1986 года выступает на фестивалях неформальных молодежных творческих объединений. В 1987 году накопившийся за многие годы материал оформился в концертную программу «Закрытый город». В 1988 году Дёмин получил звание «Открытие года» за программу «Грязные блюзы» на «Рок-параде» в Комсомольске-на-Амуре и стал лауреатом всесоюзного фестиваля «Рок-лидер» в Иркутске. В 1990 году выступает на фестивале «Рок-Акустика» в Череповце и совместно с группой Зоопарк записывает альбом «Заткнись и танцуй».

Для текстов Дёмина характерно обилие литературных реминисценций (чаще всего-Кортасар, Дилан, Сэлинджер, литература «разбитого поколения»), наложенных на реалии города, каким видят его сам Дёмин и его современники. Критики отмечали, что у Дёмина есть «то, чего нет пока больше ни у кого в городе: умение пощекотать и мозги снобов, и руки экстремистов, и уши подростков».

В постперестроечные 1990-е годы Дёмин практически отошел от музыки, занимаясь переводами с японского и английского. В 1999 году снялся для программы ТРК «Владивосток» о владивостокском роке «Настоящее совершенное». 11 марта 2000 года участвовал в совместном концерте бывших участников группы Зоопарк, и группы Заповедник, на памятном концерте М. Науменко в ДК Горбунова. В 2001 году записал студийный альбом «В предложенных условиях». Умер во Владивостоке в 2002 году.

Наследие

Несмотря на нерегулярные выступления, влияние его творчества на всю дальневосточную рок-сцену было огромным. Журналисты называют Дёмина одним из лучших блюзменов страны и сравнивают его с Майком Науменко, Бобом Диланом и Уистеном Хью Оденом. Проводились памятные концерты во Владивостоке и Москве.

В 2008 году студией Отделение «Выход» выпущен последний альбом Дёмина «Грязные блюзы». Музыкальный критик журнала Rolling Stone Андрей Бухарин написал, что издание альбома одного из «потерянных звеньев» русского рока можно только приветствовать, и заметил, что Александр Дёмин и Майк Науменко очень дружили и даже их жизненные пути закончились примерно одинаково, хотя и с разницей в одиннадцать лет.</div></blockquote>

Издано несколько сборников стихов и рисунков Дёмина.

В 2015 году Дёмин посмертно был удостоен литературной премии «Самородок-2015».

Дискография

Aльбомы

• 1987 — «Закрытый город»
• 1988 — «Тактика выжженной земли»
• 1990 — «Заткнись и танцуй, Часть 1» (совместно с группой «Зоопарк»)
• 2001 — «В предложенных условиях»
• 2008 — «Грязные блюзы»

Библиография

• 1988 — «Книга про повадки разных зверей»
• 2015 — «Стихи песен 1980—2001»
• 2016 — «Мой запад западнее Запада, мой восток восточнее Востока. Книга о Саше (Дёме) Демине и нашем времени»

Факты

Гитара Дёмина использовалась при съемке клипа И. Лагутенко «Четвертый троллейбус» .

В 2007 году Максим Немцов опубликовал ранее неизвестное интервью Дёмина, взятое им в 1987 году для журнала ДВР.

Отрывок, характеризующий Дёмин, Александр Алексеевич (музыкант)

– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…


Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
– Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d'ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
– Dites donc, le colonel Gerard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он.
– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.
– Oh, c'est un dur a cuire, [С этим чертом не сладишь.] – говорил один из офицеров, сидевших в тени с противоположной стороны костра.
– Il les fera marcher les lapins… [Он их проберет…] – со смехом сказал другой. Оба замолкли, вглядываясь в темноту на звук шагов Долохова и Пети, подходивших к костру с своими лошадьми.
– Bonjour, messieurs! [Здравствуйте, господа!] – громко, отчетливо выговорил Долохов.
Офицеры зашевелились в тени костра, и один, высокий офицер с длинной шеей, обойдя огонь, подошел к Долохову.
– C'est vous, Clement? – сказал он. – D'ou, diable… [Это вы, Клеман? Откуда, черт…] – но он не докончил, узнав свою ошибку, и, слегка нахмурившись, как с незнакомым, поздоровался с Долоховым, спрашивая его, чем он может служить. Долохов рассказал, что он с товарищем догонял свой полк, и спросил, обращаясь ко всем вообще, не знали ли офицеры чего нибудь о шестом полку. Никто ничего не знал; и Пете показалось, что офицеры враждебно и подозрительно стали осматривать его и Долохова. Несколько секунд все молчали.
– Si vous comptez sur la soupe du soir, vous venez trop tard, [Если вы рассчитываете на ужин, то вы опоздали.] – сказал с сдержанным смехом голос из за костра.
Долохов отвечал, что они сыты и что им надо в ночь же ехать дальше.
Он отдал лошадей солдату, мешавшему в котелке, и на корточках присел у костра рядом с офицером с длинной шеей. Офицер этот, не спуская глаз, смотрел на Долохова и переспросил его еще раз: какого он был полка? Долохов не отвечал, как будто не слыхал вопроса, и, закуривая коротенькую французскую трубку, которую он достал из кармана, спрашивал офицеров о том, в какой степени безопасна дорога от казаков впереди их.
– Les brigands sont partout, [Эти разбойники везде.] – отвечал офицер из за костра.
Долохов сказал, что казаки страшны только для таких отсталых, как он с товарищем, но что на большие отряды казаки, вероятно, не смеют нападать, прибавил он вопросительно. Никто ничего не ответил.
«Ну, теперь он уедет», – всякую минуту думал Петя, стоя перед костром и слушая его разговор.
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал:
– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.