Егоров, Владимир Демьянович

Владимир Демьянович Егоров белор. Уладзімір Дзям'янавіч Ягораў<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
министр внутренних дел Республики Беларусь
16 июля 1990 — 25 января 1994
председатель КГБ Беларуси
28 июля 1994 — 20 декабря 1995
Рождение:	7 ноября 1939(1939-11-07) д. Речица, Чериковский район, Могилевская область, БССР, СССР
Смерть:	4 октября 2016(2016-10-04) (76 лет)
Образование:	Могилевский педагогический институт
Деятельность:	государственный служащий
Военная служба
Звание:	Генерал-полковник
Награды:	Заслуженный юрист Республики Беларусь

Владимир Демьянович Егоров (7 ноября 1939, д. Речица, Чериковский район, Могилевская область, БССР — 4 октября 2016) — белорусский государственный деятель, министр внутренних дел Республики Беларусь (1990—1994), председатель КГБ Беларуси (1994—1995).

Биография

После окончания Республиканского культурно-просветительного училища имени Н. К. Крупской в ​​1958 году работал директором Чериковского районного Дома культуры, после служил в армии.

На комсомольской работе был инструктором Могилевского обкома ЛКСМБ, 2-й, 1-й секретарь Могилевского горкома ЛКСМБ, секретарь и заведующий отделом пропаганды и культурно-массовой работы Могилевского обкома ЛКСМБ, заведующий Отделом студенческой молодежи ЦК ЛКСМБ, председатель Комитета молодежных организаций БССР. В 1974—1977 — секретарь ЦК ЛКСМБ.

В 1967 году заочно окончил Могилевский педагогический институт по специальности «история». С 1977 — в органах госбезопасности, в 1977—1979 — слушатель Высшей школы КГБ СССР имени Ф. Э. Дзержинского. Был заместителем начальника отдела КГБ при Совете Министров БССР.

С 1981 года — в милиции. Начальник УВД Брестского облисполкома, был первым заместителем Министра внутренних дел БССР, Министром внутренних дел Латвийской ССР, главой Представительства МВД СССР при МВД Афганистана, начальником ГУВД на транспорте МВД СССР.

В 1990—1994 — Министр внутренних дел БССР. 25 января 1994 года снят с должности Верховным Советом за допущение ареста в Беларуси Миколаса Бурокявичюса и Юозаса Ермалавичюса, объявленных в Литве в розыск в связи с событиями в январе 1991 года. С 28 июля 1994 года по 20 декабря 1995 года — председатель Комитета государственной безопасности Республики Беларусь.

Депутат Верховного Совета XIII созыва, после перешел в Палату представителей Национального собрания (1996—2000), где возглавлял Комиссию по национальной безопасности. 12 апреля 2000 года избран в Палату представителей II созыва.

Похоронен на Восточном кладбище в Минске.

Награды

Награжден орденами Красного Знамени, Знаком Почета, 15 медалями.

Семья

Был женат, имел двоих сыновей.

Ссылки

• [www.centrasia.ru/person2.php?&st=1231673720]
• [old.house.gov.by/index.php/,119,138,,,0,,,0.html]

Отрывок, характеризующий Егоров, Владимир Демьянович

– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.