Енинский апостол

Енинский апостол (иногда пишут Энинский апостол) — кириллическая рукопись на старославянском языке, фрагмент апостола-апракоса. Датируется XI веком.

Состоит из 39 плохо сохранившихся листов пергамена (все дефектные, многие представляют собой лишь отдельные клочки), найденных в декабре 1960 года в древнем болгарском селе Енина, что в 5 км к северу от Казанлыка, во время реставрации местной старой церкви св. Параскевы. Хранится в Народной библиотеке им. свв. Кирилла и Мефодия в Софии. Первоначально рукопись имела, вероятно, около 220 листов формата около 19,5 x 15,5 см, текстовое поле около 13,5 x 10,5 см. Вероятно, это был список с глаголического оригинала: в тексте иногда проскальзывают глаголические буквы. Рукопись первоначально была отдана в Казанлыкский городской музей, позже для реставрации, исследования и вечного хранения передана в Народную библиотеку в Софии.

Издания

• Кирил Мирчев, Христо Кодов. Енински Апостол. Старобългарски паметник от XI век. София, 1965. (Факсимиле, текст, исследование, индекс.)
• Енински апостол. Факсимилно издание. София: Наука и изкуство, 1983. Цветное факсимильное воспроизведение на отдельных листах, листовка-вкладка с описанием на 5 языках (Х. Кодов): самое подробное по-болгарски, краткое на английском, немецком, русском и французском.

Отрывок, характеризующий Енинский апостол

Русские войска проходили через Москву с двух часов ночи и до двух часов дня и увлекали за собой последних уезжавших жителей и раненых.
Самая большая давка во время движения войск происходила на мостах Каменном, Москворецком и Яузском.
В то время как, раздвоившись вокруг Кремля, войска сперлись на Москворецком и Каменном мостах, огромное число солдат, пользуясь остановкой и теснотой, возвращались назад от мостов и украдчиво и молчаливо прошныривали мимо Василия Блаженного и под Боровицкие ворота назад в гору, к Красной площади, на которой по какому то чутью они чувствовали, что можно брать без труда чужое. Такая же толпа людей, как на дешевых товарах, наполняла Гостиный двор во всех его ходах и переходах. Но не было ласково приторных, заманивающих голосов гостинодворцев, не было разносчиков и пестрой женской толпы покупателей – одни были мундиры и шинели солдат без ружей, молчаливо с ношами выходивших и без ноши входивших в ряды. Купцы и сидельцы (их было мало), как потерянные, ходили между солдатами, отпирали и запирали свои лавки и сами с молодцами куда то выносили свои товары. На площади у Гостиного двора стояли барабанщики и били сбор. Но звук барабана заставлял солдат грабителей не, как прежде, сбегаться на зов, а, напротив, заставлял их отбегать дальше от барабана. Между солдатами, по лавкам и проходам, виднелись люди в серых кафтанах и с бритыми головами. Два офицера, один в шарфе по мундиру, на худой темно серой лошади, другой в шинели, пешком, стояли у угла Ильинки и о чем то говорили. Третий офицер подскакал к ним.