Епархия Шарлоттауна
Поделись знанием:
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.
Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.
| Епархия Шарлоттауна | |
| Dioecesis Carolinapolitana | |
 Собор святого Дунстана, Шарлоттаун, Канада | |
| латинский | |
|---|---|
| Главный город | |
| Страна | |
| Дата основания | |
| Кафедральный собор | |
| Митрополия | |
| Приходов |
53 |
| Площадь епархии |
5.654 км² |
| Население епархии |
142.300 чел. |
| Число католиков |
62.700 чел. |
| Доля католиков |
44.1 % |
Епархия Шарлоттауна (лат. Dioecesis Carolinapolitana) — епархия Римско-Католической церкви с центром в городе Шарлоттаун, Канада. Епархия Шарлоттауна входит в архиепархию Галифакса. Кафедральным собором епархии является Собор святого Дунстана.
Содержание
История
11 августа 1829 года Римский папа Пий VIII издал бреве «Inter multiplices», которым учредил епархию Шарлоттауна, выделив её из архиепархии Квебека.
30 сентября 1842 года епархия Шарлоттауна уступила часть своей территории епархии Нью-Брунсвика (сегодня — Епархия Сент-Джона).
Ординарии епархии
- епископ Bernard Angus MacEachern (11.08.1829 — 23.04.1835);
- епископ Bernard Donald McDonald (21.02.1837 — 30.12.1859);
- епископ Peter McIntyre (8.05.1869 — 30.04.1891);
- епископ James Charles McDonald (1.05.1891 — 1.12.1912);
- епископ Henry Joseph O’Leary (29.01.1913 — 7.09.1920);
- епископ Louis James O’Leary (10.09.1920 — 8.07.1930);
- епископ Joseph Anthony O’Sullivan (6.02.1931 — 26.02.1944);
- епископ James Boyle (18.03.1944 — 3.06.1954);
- епископ Malcolm A. MacEachern (27.11.1954 — 24.02.1970);
- епископ Francis John Spence (17.08.1970 — 24.04.1982);
- епископ James Hector MacDonald (12.08.1982 — 2.02.1991);
- епископ Joseph Vernon Fougère (11.12.1991 — 11.07.2009);
- епископ Richard John Grecco (11.07.2009 — по настоящее время).
Источник
- Annuario Pontificio, Libreria Editrice Vaticana, Città del Vaticano, 2003, ISBN 88-209-7422-3
- [books.google.it/books?id=E2YPAAAAQAAJ Бреве Inter multiplices, Bullarium pontificium Sacrae congregationis de propaganda fide, т. V, Romae, 1841, стр. 48] (лат.)
Напишите отзыв о статье "Епархия Шарлоттауна"
Ссылки
- [www.dioceseofcharlottetown.com Официальный сайт епархии] (англ.)
- [www.catholic-hierarchy.org/diocese/dchap.html Информация] (англ.)
Отрывок, характеризующий Епархия Шарлоттауна
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.
Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.
