Ле Шануа, Жан-Поль
| Жан-Поль ле Шануа | |
| Jean-Paul Le Chanois | |
| Имя при рождении: |
Jean-Paul Étienne Dreyfus |
|---|---|
| Род деятельности: | |
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Жан-Поль ле Шануа́ (фр. Jean-Paul Le Chanois, полное настоящее имя Жан-Поль Этьен Дрейфюс, фр. Jean-Paul Étienne Dreyfus; 25 октября 1909 года — 8 июля 1985 года) — французский кинорежиссёр и сценарист. Создал сценарии к 34 и поставил 24 кинокартины. В творчестве придерживался художественного направления поэтический реализм.
Содержание
Биографическая справка
Обучался в университете на медицинском факультете. С 1932 года работает в кино. Входил в творческий союз Сине-Либерте, поддерживающий Народный фронт. В 1936 году снял художественно-публицистический фильм «Время вишен» (фр. «Le temps des cerises»). В 1937 году по сценарию Луиса Буньюэля создаёт короткометражный документальный фильм «Испания, 1936» (фр. España 1936) о гражданской войне в этой стране. С этого времени работает под псевдонимом Ле Шануа. За фильм «Адрес неизвестен» (фр. «...Sans laisser d'adresse») в 1951 году удостоен главной премии — «Золотой медведь»[1] в номинации за лучшую кинокомедию на 1-м Берлинском международном кинофестивале. В 1958 году создал широко известную экранизацию романа Виктора Гюго «Отверженные» (фр. «Les Misérables») с Жаном Габеном в главной роли. Среди других известных работ, в многих из которых снимался Луи де Фюнес: «Папа, мама, служанка и я» (фр. «Papa Maman La Bonne Et Moi…», 1954 год), «Папа, мама, моя жена и я» (фр. «Papa, maman, ma femme et moi...», 1956 год), «Месье» (фр. «Monsieur», 1964 год).
Напишите отзыв о статье "Ле Шануа, Жан-Поль"
Литература
Гинзбург С., Жан-Поль Ле Шануа, в сборнике: Французское киноискусство, М., 1960.
Примечания
- ↑ www.berlinale.de/en/archiv/jahresarchive/1951/03_preistr_ger_1951/03_Preistraeger_1951.html Лист наград и номинация Берлинале 1951 года.
Ссылки
«Ле Шануа» (англ.) на сайте Internet Movie Database
|
Это заготовка статьи о кинорежиссёре. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Ле Шануа, Жан-Поль
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
