Жуков, Константин Павлович

Константин Павлович Жуков<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Первый секретарь Воронежского обкома ВКП(б)/КПСС
1949 — 1954
Первый секретарь Липецкого обкома КПСС
1954 — 1960
Рождение:	28 сентября 1906(1906-09-28) Городище, Черкасский уезд, Киевская губерния, Российская империя (ныне: Черкасская область, Украина)
Смерть:	1988(1988) Москва
Партия:	КПСС
Образование:	Луганский сельскохозяйственный институт (1926)
Награды:

Константи́н Па́влович Жу́ков (28 сентября 1906, Городище, Киевская губерния — 1988, Москва) — советский партийный и государственный деятель, первый секретарь Воронежского (1949—1954) и Липецкого (1954—1960) областных комитетов КПСС.

Биография

К. П. Жуков родился 28 сентября 1906 года в местечке Городище Киевской губернии (ныне Черкасской области Украины). После окончания в 1926 году Луганского сельскохозяйственного института работал в Луганской (Ворошиловградской) и Донецкой (Сталинской) областях агрономом, а затем заведующим сельскохозяйственными отделами. Член ВКП(б) с 1936 года.

В 1944 году перведён на партийную работу: в 1944—1946 годах — секретарь Сталинского обкома КП (б) Украины, 1946—1947 годах — инспектор управления кадров ЦК ВКП(б). В 1947 году назначен секретарём, а в 1949 году избран первым секретарём Воронежского обкома ВКП(б). В январе 1954 года направлен во вновь образованную Липецкую область и избран первым секретарём Липецкого областного комитета КПСС, проработав на этой должности до ноября 1960 года.

К. П. Жуков неоднократно избирался депутатом Верховного Совета СССР. В 1952—1956 — член ЦК КПСС, в 1956—1961 — кандидат в члены ЦК КПСС.

Умер в 1988 году в Москве.

Награды

• орден Ленина 927.09.1956)
• орден Отечественной войны 2-й степени (11.03.1985)
• орден Трудового Красного Знамени
• медали

Источник

• Липецкая энциклопедия. Том 2.

Ссылки

• [www.knowbysight.info/ZhZZ/02601.asp Биографические сведения на сайте истории КПСС и СССР]

Отрывок, характеризующий Жуков, Константин Павлович

Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.