Мане, Жюли

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Жюли Мане»)
Перейти к: навигация, поиск
Мане, Жюли

Жюли Мане, 1894
Дата рождения:

14 ноября 1878(1878-11-14)

Место рождения:

Париж

Дата смерти:

14 июля 1966(1966-07-14) (87 лет)

Место смерти:

Париж

Гражданство:

Франция Франция

Работы на Викискладе
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Мане.

Жюли Мане (фр. Julie Manet) (14 ноября 1878, Париж — 1966, там же) — французская художница, коллекционер и меценат. Будучи дочерью Берты Моризо, она уже с детства знала многих художников, которые часто её портретировали.

Её дневник того периода (1893—1899) переведен на многие языки.





Детство и юность

Жюли Мане была единственным ребёнком Берты и Эжена Мане. Её мать была ещё до замужества известной художницей и оставила свою девичью фамилию в качестве псевдонима. У отца Жюли не было профессии, он жил с доходов семьи. Его братом был живописец Эдуард Мане, который с 1868 года был дружен с Бертой Моризо.

Родители Жюли жили в большом доме на улице де Виллежюст (сегодняшняя улица Поля Валери) вблизи площади Шарля де Голя. Ещё ребёнком Жюли Мане была знакома со многими художниками собиравшимися в салоне её родителей — Гюставом Кайботтом, Пьером-Огюстом Ренуаром, Эдгаром Дега, Пюви де Шаванном, Джеймсом Уистлером и Клодом Моне. К этому кругу принадлежал и поэт Стефан Малларме.

Ещё будучи совсем маленькой она позировала для своего дяди Эдуара Мане. На портретном эскизе «Жюли Мане сидящая на лейке» изображена четырёхлетняя Жюли. Помимо портретов принадлежащих кисти Пьера Огюста Ренуара, она была излюбленным мотивом на многих работах своей матери. Также единственная бронзовая пластика созданная Бертой Моризо — бюст её дочери.

Жюли Мане получила разностороннее образование. К нему принадлежали уроки английской и французской литературы, игра на флейте, фортепиано и скрипке. Она занималась теорией музыки, интерпретацией и композицией. Вместе с матерью она путешествовала по Бельгии, Нидерландам и Италии. С Дега она ходила в Лувр. Жюли Мане посещала многочисленные выставки и видела полотна из частных коллекций.

Берта Моризо давала ей уроки живописи и рисования. У её матери никогда не было своего ателье, она постоянно работала дома, так что Жюли с раннего детства приобщилась к живописи.

После смерти отца в 1893 году и два года позднее матери, Жюли в 17 лет стала круглой сиротой. Заботу о ней взял на себя Стефан Малларме. Жюли Мане жила после смерти родителей вместе со своими кузинами Паулой (1867—1946) и Жанни Гобиллар (1877—1970) в доме родителей на улице Виллежюст.

Личная жизнь

Через Эдгара Дега она познакомилась со своим будущим мужем художником Эрне Руаром (1874—1942). Его отец Анри Руар (1833—1912), тоже живописец, был со школьной скамьи другом Эдгара Дега. В 1900 году состоялась двойная свадьба — кузина Жюли, Жанни Гобиллар, в тот же день вышла замуж за Поля Валери. У Жюли и Эрне Руар было трое сыновей — Жюльен, Клеман и Дени.

Творчество

Жюли Руар посвятила себя живописи. Её стиль был похож на стиль её матери. Очень часто она портретировала женщин из своего окружения. Со своим мужем она создавала фрески в замке Меснил Сент Лоран. Позднее она расписывала фарфоровые блюда, для которых главным мотивом были бабочки и другие насекомые. Кроме этого она вместе со своим мужем принимала участие в организации крупных выставок. К ним принадлежали ретроспектива Мане в 1932 году, посвящённая 100-летию со дня рождения живописца, выставка работ Дега в 1937 году и Берты Моризо в 1941 году. Уже при жизни она дарила многочисленные полотна своего дяди Эдуара Мане и матери Берты Моризо музеям. Позднее её дети также передавали музеям полотна из коллекции Руар.

Дневник

Жюли Мане регулярно вела с 1893 года дневник. После её смерти дети решили опубликовать записи 1893—1899 годов в виде книги. В ней описаны многочисленные встречи с живописцами в Париже в конце 19 столетия. Помимо записок о путешествиях в книге упоминаются также визит царя Николая II и дело Дрейфуса. Книга Жюли Мане была переведена на многие языки.

Галерея

Напишите отзыв о статье "Мане, Жюли"

Литература

  • Julie Manet: Journal, 1893—1899  (фр.) Paris 1979 ISBN 2-252-02143-8
  • Julie Manet, Rosalind de Boland Roberts, Jane Roberts: Growing up with the Impressionists, the diary of Julie Manet  (англ.) London 1987 ISBN 0-85667-340-4
  • Julie Manet, Rosalind de Boland Roberts, Jane Roberts: Il diario di Julie Manet 1893—1899  (итал.) Mailand 1988 ISBN 88-04-31255-6
  • Julie Manet, Sybille A. Rott-Illfeld (Übers.): Das Tagebuch der Julie Manet, Eine Jugend im Banne der Impressionisten  (нем.) München und Hamburg 1988 ISBN 3-8135-3694-7

Отрывок, характеризующий Мане, Жюли

– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.


Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Мане,_Жюли&oldid=76780612»