Закон Бутана о местном самоуправлении 2009 года

Закон Бутана о местном самоуправлении (дзонг-кэ འབྲུག་གི་ས་གནས་གཞུངས་སྤྱི་མོ་ཅན་མ་, вайли 'brug-gi sa-gans-gzhungs can-ma) был принят парламентом Бутана 11 сентября 2009 года в целях дальнейшего осуществления программы децентрализации и передачи властных полномочий местным органам управления. Закон является последней реформой об административном делении Бутана. Закону Бутана о местном самоуправлении 2009 года предшествовал Закон Бутана о местном самоуправлении 2007 года. В результате принятия Закона о местном самоуправлении 2009 года все предыдущие акты были отменены.

Закон о местном самоуправлении 2009 года устанавливает местные органы власти в каждой из двадцати дзонгхагов, которые контролируются Министерством внутренних дел и культуры Бутана. Задача местного самоуправления — стимулирование Валового национального продукта; обеспечение демократического и подотчётного правительства, сохранение культуры и традиций; содействие развитию; охрана здоровья населения.

Местные органы власти, как правило, возглавляет председатель и заместитель председателя. Всем местным органам власти запрещено принимать законы, однако они имеют право принимать нормы и правила в соответствии с законом в порядке, установленном парламентом. Члены всех органов местного самоуправления должны быть в возрасте от 25 до 65, назначаются на пятилетний срок или пока местные власти не будут распущены.

Ссылки

• [www.nab.gov.bt/downloadsact/Dzo74.pdf Закон Бутана о местном самоуправлении 2009 года]

Отрывок, характеризующий Закон Бутана о местном самоуправлении 2009 года

На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.