Замятин, Николай Александрович (лётчик)

Николай Александрович Замятин
Дата рождения	9 (22) мая 1916(1916-05-22)
Место рождения	город Пермь, Российская империя
Дата смерти	12 июня 1994(1994-06-12) (78 лет)
Место смерти	город Жуковский, Московская область, Россия
Звание	капитан ВВС СССР
Награды и премии

Никола́й Алекса́ндрович Замя́тин (9 (22) мая 1916, город Пермь — 12 июня 1994, город Жуковский Московской области) — заслуженный лётчик-испытатель СССР (21 августа 1964), капитан (1958).

Биография

Родился 9 (22) мая 1916 года в городе Пермь. Детство и юность провёл в селе Ильинское (ныне — посёлок Ильинский) и городе Кудымкар Пермской области. Окончил 7 классов школы, в 1934 году — Кудымкарский лесотехнический техникум. До 1935 года работал техником по лесозаготовкам.

В 1940 году окончил Свердловский государственный университет (ныне — Уральский государственный университет) и Свердловский аэроклуб.

В армии с апреля 1940 года. До декабря 1940 года обучался в Свердловской военной авиационной школе лётчиков. В 1941 году окончил Тамбовскую военную авиационную школу лётчиков, в 1942 году — Липецкий учебный центр ВВС.

Участник Великой Отечественной войны: в январе-ноябре 1942 — лётчик 608-го бомбардировочного авиационного полка, в ноябре 1942-декабре 1944 — лётчик, старший лётчик и командир звена 137-го (с августа 1943 года — 114-го гвардейского) бомбардировочного авиационного полка. Воевал на Карельском фронте. Участвовал в обороне Заполярья. Совершил 30 боевых вылетов на бомбардировщике Пе-2.

Участник советско-японской войны 1945 года в должности заместителя командира авиаэскадрильи 114-го гвардейского бомбардировочного авиационного полка. Воевал на Забайкальском фронте. Участвовал в Маньчжурской операции. Совершил несколько разведывательных вылетов на бомбардировщике Пе-2.

С февраля 1946 года старший лейтенант Н. А. Замятин — в запасе. С августа 1946 года работал инженером в Лётно-исследовательском институте.

С 1947 года по 1971 год — лётчик-испытатель Лётно-исследовательского института. Провёл испытания системы дозаправки на самолёте Ту-2 (в 1949 году), испытания турбореактивных двигателей: ВК-7 на Ту-4ЛЛ (в 1953 году), АЛ-7 на Ту-4ЛЛ (в 1955 году), ВК-3 на Ту-4ЛЛ (в 1955 году), АМ-3М на Ту-16ЛЛ (в 1955 году), ВД-7 на М-4ЛЛ (в 1956 году). Участвовал в испытаниях дальнего бомбардировщика Ту-4 (в 1948 году); в исследованиях баллистических характеристик корпуса будущей атомной бомбы (на Ту-4) (в 1948 году); в испытаниях опытного бустерного управления на самолёте Ju-388 (в 1950 году) и двигателя для опытного самолёта «152» (в 1958 году); в испытаниях автоматической системы захода на посадку и новой командно-пилотажной индикации.

В 1971—1989 годах работал в Лётно-исследовательском институте ведущим инженером.

Жил в городе Жуковский Московской области. Умер 12 июня 1994 года. Похоронен в деревне Островцы Раменского района Московской области.

Награды

• орден Октябрьской Революции (1976)
• 2 ордена Красного Знамени (14.07.1944; 3.09.1945)
• орден Отечественной войны 2-й степени (11.03.1985)
• медали

Почётные звания

• Заслуженный лётчик-испытатель СССР (21.08.1964)

Литература

• Васин В. П., Симонов А. А. Испытатели ЛИИ. — Жуковский: Авиационный Печатный Двор, 2001. — С. 36. — 192 с. — ISBN 5-93705-008-8.
• Симонов А. А. Заслуженные испытатели СССР. — М.: Авиамир, 2009. — С. 82. — 384 с. — ISBN 978-5-904399-05-4.

Ссылки

• [www.testpilot.ru/review/isplii/pilot/40/zamyatin.htm Биография Н. А. Замятина на сайте testpilots.ru]

Отрывок, характеризующий Замятин, Николай Александрович (лётчик)

– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.


Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.