Захват Гуама
| Захват Гуама | |||
| Основной конфликт: Испано-американская война | |||
 USS Charleston в порту Хагатна, 1898 год | |||
| Дата |
20–21 июня 1898 года | ||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Итог |
победа США | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Захват Гуама (англ. Capture of Guam) — военная операция США во время Испано-американской войны, закончившаяся быстро и бескровно захватом острова Гуам Соединёнными Штатами.
Содержание
История
Гуам находился под контролем Испании с 1668 года. Ко времени Испано-американской войны, из-за отсутствия необходимости, на острове не было серьёзных оборонительных сооружений. С началом войны для ведения действий на этом военном театре ВМФ США был привлечён бронепалубный крейсер «Чарльстон», которому поручили возглавить экспедицию по захвату острова. 20 июня 1898 года «Чарльстон» и три транспорта с солдатами прибыли к Гуаму.
Капитан крейсера увидел в гавани только одно японское торговое судно, перевозившее копру. Никаких других кораблей на рейде не было. В это время на берегу в местечке Пити собрались любопытные жители острова и его официальные лица, за исключением губернатора Хуана Марины. С «Чарльстона» было произведено несколько выстрелов по старой испанской крепости, но ответного огня не последовало и не было видимых повреждений крепости. Скорее всего снаряды пролетели мимо, так как капитан морской пехоты Гуама Педро Дуарте сказал, что судно салютует и послал гонца в столицу острова — город Хагатна, находящийся в 10 км от Пити, с сообщением прислать губернатора, чтобы дать ответный салют. Делегация острова села в лодку и направилась к американскому кораблю. Когда они поднялись на борт «Чарльстона», то узнали, что между Испанией и США объявлена война и крейсер прибыл для захвата острова. Испанские чиновники были поражены этой новостью[1]. Они были объявлены военнопленными и в капитанской каюте крейсера стали обсуждать условия капитуляции, которая состоялась 21 июня 1898 года.
В результате капитуляции были пленены и доставлены на американский крейсер 54 солдата и два лейтенанта испанского гарнизона. Всего в ходе операции были взяты трофеи: 7500 7-мм патронов для винтовок Маузера; 2000 патронов для винтовок Ремингтона; 52 пояса, 45 штыков и ножен для винтовок Маузера; 64 патронташа, 45 кожаных поясов, 60 штыков с ножнами для винтовок Ремингтона; 52 винтовки Mayзepa, три сабли, 62 винтовки Ремингтона и четыре испанских флага[2].
Губернатором острова до прихода американской администрации был назначен Франциско Портусач Мартинес. Попрощавшись с жителями Гуама, «Чарльстон» и три транспорта 22 июня отбыли на Филиппинские острова. Крейсер принимал участие при захвате Манилы и Субик-Бэй. Потерпел крушение и затонул 2 ноября 1899 года, когда наскочил на подводный риф недалеко от острова Лусон.
См. также
Напишите отзыв о статье "Захват Гуама"
Примечания
Ссылки
- [www.spanamwar.com/Guam.htm The Capture of Guam] (англ.)
- [www.loc.gov/rr/hispanic/1898/chronphil.html Chronology for the Philippine Islands and Guam in the Spanish-American War] (англ.)
Отрывок, характеризующий Захват Гуама
– Господин адъютант, – прокричал он, – прикажите, чтобы не толпились. – Адъютант, исполнив приказание, подходил к князю Андрею. С другой стороны подъехал верхом командир батальона.– Берегись! – послышался испуганный крик солдата, и, как свистящая на быстром полете, приседающая на землю птичка, в двух шагах от князя Андрея, подле лошади батальонного командира, негромко шлепнулась граната. Лошадь первая, не спрашивая того, хорошо или дурно было высказывать страх, фыркнула, взвилась, чуть не сронив майора, и отскакала в сторону. Ужас лошади сообщился людям.
– Ложись! – крикнул голос адъютанта, прилегшего к земле. Князь Андрей стоял в нерешительности. Граната, как волчок, дымясь, вертелась между ним и лежащим адъютантом, на краю пашни и луга, подле куста полыни.
«Неужели это смерть? – думал князь Андрей, совершенно новым, завистливым взглядом глядя на траву, на полынь и на струйку дыма, вьющуюся от вертящегося черного мячика. – Я не могу, я не хочу умереть, я люблю жизнь, люблю эту траву, землю, воздух… – Он думал это и вместе с тем помнил о том, что на него смотрят.
– Стыдно, господин офицер! – сказал он адъютанту. – Какой… – он не договорил. В одно и то же время послышался взрыв, свист осколков как бы разбитой рамы, душный запах пороха – и князь Андрей рванулся в сторону и, подняв кверху руку, упал на грудь.
Несколько офицеров подбежало к нему. С правой стороны живота расходилось по траве большое пятно крови.
Вызванные ополченцы с носилками остановились позади офицеров. Князь Андрей лежал на груди, опустившись лицом до травы, и, тяжело, всхрапывая, дышал.
– Ну что стали, подходи!
Мужики подошли и взяли его за плечи и ноги, но он жалобно застонал, и мужики, переглянувшись, опять отпустили его.
– Берись, клади, всё одно! – крикнул чей то голос. Его другой раз взяли за плечи и положили на носилки.
– Ах боже мой! Боже мой! Что ж это?.. Живот! Это конец! Ах боже мой! – слышались голоса между офицерами. – На волосок мимо уха прожужжала, – говорил адъютант. Мужики, приладивши носилки на плечах, поспешно тронулись по протоптанной ими дорожке к перевязочному пункту.
– В ногу идите… Э!.. мужичье! – крикнул офицер, за плечи останавливая неровно шедших и трясущих носилки мужиков.
– Подлаживай, что ль, Хведор, а Хведор, – говорил передний мужик.
– Вот так, важно, – радостно сказал задний, попав в ногу.
– Ваше сиятельство? А? Князь? – дрожащим голосом сказал подбежавший Тимохин, заглядывая в носилки.
Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.
