Игрунов, Николай Стефанович
Николай Стефанович Игрунов<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> </td></tr>
| ||||
| ||||
|---|---|---|---|---|
| 14 октября 1987 года — 27 марта 1990 года | ||||
| Предшественник: | Бартошевич, Геннадий Георгиевич | |||
| Преемник: | Камай, Алексей Степанович | |||
| Рождение: | 11 марта 1932 село Спасское, Тербунский район, Центрально-Чернозёмная область, РСФСР ныне Липецкая область, | |||
| Смерть: | 4 февраля 2016 (83 года) | |||
| Партия: | КПСС | |||
| Образование: | Московский государственный университет | |||
| Профессия: | журналист | |||
Игрунов Николай Стефанович (11 марта 1932, Спасское Тербунского района Центрально-Чернозёмной области — 4 февраля 2016) — советский журналист и партийный деятель.
Биография
Родился в семье железнодорожника. Его отец, Стефан Сергеевич, четверть века проработал начальником железнодорожной станции Палатовка (ныне Красногвардейского района Белгородской области).
Окончил школу в селе Ливенка. Ещё школьником публиковался во всесоюзных газетах «Комсомольская правда» и «Литературная газета». Продолжил образование в Харьковском и Киевском государственных университетах. Окончил факультет журналистики МГУ.
Работал собственным корреспондентом газеты «Белгородская правда» по Новооскольскому, Чернянскому и Великомихайловскому районам. Затем был главным редактором белгородской областной молодёжной газеты «Ленинская смена», секретарём Белгородского обкома КПСС, заместителем заведующего отделом оргпартработы ЦК КПСС, вторым секретарем ЦК КП Белоруссии, главным редактором журнала «Партийная жизнь».
Автор книги стихов и прозы «Несожжённые тетради» (Москва, 1997; переиздание: Белгород, 2001).
Выступил инициатором создания мемориала героев Курской битвы, музея великого русского актера М. С. Щепкина на его родине в селе Красное. Почётный гражданин Белгородской области.
Был членом Союза журналистов СССР, народным депутатом СССР (1989—1991).
Напишите отзыв о статье "Игрунов, Николай Стефанович"
Примечания
Отрывок, характеризующий Игрунов, Николай Стефанович
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.
Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
