Йеллделл, Давид

Давид Йеллделл
Общая информация
Родился	Штутгарт, ФРГ
Гражданство	Германия США
Рост	194 см
Вес	85 кг
Позиция	вратарь
Информация о клубе
Клуб	Зонненхоф Гроссашпах
Номер	1
Карьера
Молодёжные клубы
1999—2001	Вайблинген
2001	Роммельхаузен
2001—2002	Бакнанг
Клубная карьера*
2002—2003	Штутгартер Кикерс II	24 (-19)
2003—2005	Блэкберн Роверс	0 (0)
2005	→  Брайтон энд Хоув Альбион	3 (-6)
2005—2008	Штутгартер Кикерс	100 (-111)
2008—2010	Кобленц	51 (-79)
2010—2011	Дуйсбург	34 (-36)
2011—2016	Байер 04	1 (-1)
2012—2014	→  Байер 04 II	8 (-15)
2016—н.в.	Зонненхоф Гроссашпах	0 (0)
Национальная сборная**
2011	США	1 (0)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов, откорректировано по состоянию на 19 мая 2016. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Давид Йеллделл (англ. David Yelldell; 1 октября 1981, Штутгарт) — американский футболист немецкого происхождения, вратарь клуба «Зонненхоф Гроссашпах».

Карьера

Клубная

Во взрослом футболе дебютировал в 2002 году выступлениями за команду вторую команду «Штутгартер Кикерс», в которой провел один сезон, приняв участие в 24 матчах чемпионата.

Своей игрой за эту команду привлек внимание представителей тренерского штаба английского клуба «Блэкберн Роверс», в состав которого перешёл в 2003 году. Сыграл за команду из Блэкберна два сезона, однако не проведя ни одного официального игры на воротах команды.

В 2005 году провёл 3 матча за «Брайтон энд Хоув Альбион», находясь на правах аренды.

С 2005 по 2008 года выступал уже за основную команду «Штутгартер Кикерс», в которой провёл 99 матчей. После 2 сезона провёл в «Кобленце», где принял участие в 51 матче.

Сезон 2010/11 провёл в «Дуйсбурге». Дебют за команду состоялся 13 августа 2010 года в первом раунде Кубка Германии против «Любек» (2-0).

В состав клуба «Байер 04» перешёл в 2011 году и стал резервных голкипером леверкузенской команды. Дебют за клуб состоялся 30 июля 2011 года в первом раунде Кубка Германии против «Динамо (Дрезден)» (2-0).

В сборной

Его отец американец, а мать — немка. Таким образом он имел право выбрать за какую сборную выступать: Германия или США. Он выбрал последний вариант. Приглашение в сборную получил в марте 2011 года. И уже 29 марта провёл первый и единственный матч за сборную. Это был товарищеский матч против Парагвая, тогда Давид в начале второго тайма заменил Маркуса Ханеманна.

Ссылки

• [www.david-yelldell.de/ id-yelldell.de] — официальный сайт Давид Йеллделл  (нем.)
• [www.soccerbase.com/players/player.sd?player_id=35724 Статистика на soccerbase.com] (англ.)
• [www.fussballdaten.de/spieler/{{{ID}}}/ Йеллделл, Давид] на сайте fussballdaten.de

Отрывок, характеризующий Йеллделл, Давид

Ильин взял ведро с водой и, капнув туда рому, пришел к Марье Генриховне, прося помешать пальчиком.
– Это моя чашка, – говорил он. – Только вложите пальчик, все выпью.
Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в короли с Марьей Генриховной. Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры, по предложению Ростова, было то, чтобы тот, кто будет королем, имел право поцеловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.


В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.