Карагян, Ашот Акопович

Ашот Карагян
Личная информация
Пол	мужской
Полное имя	Ашот Акопович Карагян
Специализация	фехтование
Награды и медали Фехтование (мужчины) Олимпийские игры Серебро Москва 1980 командная рапира Бронза Москва 1980 командная шпага Чемпионаты мира Бронза Гётеборг 1973 командная шпага Бронза Буэнос-Айрес 1977 командная шпага Серебро Гамбург 1978 командная шпага Золото Мельбурн 1979 командная шпага Золото Клермон-Ферран 1981 командная шпага Универсиады Золото Москва 1973 командная шпага Почётные спортивные звания

Ашот Акопович Карагян (арм. Աշոտ Կարագյան; род. 23 января 1951 года, Ереван, Армянская ССР) — советский фехтовальщик, двукратный чемпион мира (1979, 1981), двукратный призёр Олимпийских игр (1980). Мастер спорта СССР международного класса (1974). Заслуженный мастер спорта России (2005).

Биография

Ашот Карагян начал заниматься фехтованием в 1963 году в ереванской Школе юных пятиборцев под руководством Левона Степаняна. В 1969 году решил сосредоточиться на фехтовании и был включен в юниорскую сборную СССР по этому виду спорта. В 1971 году завоевал титул чемпиона мира среди юниоров по фехтованию на шпагах в индивидуальном первенстве.

С 1973 по 1981 год входил в состав национальной сборной СССР. В 1979 и 1981 годах становился чемпионом мира, а в 1980 году бронзовым призёром Олимпийских игр в командных соревнованиях по фехтованию на шпагах. Во время Олимпийских игр в Москве Ашот Карагян заменил травмированного советского рапириста Владимира Лапицкого и завоевал также серебряную медаль командного турнира по фехтованию на рапирах.

В 1981 году завершил спортивную карьеру. В 1983–1992 годах работал тренером в школе фехтования спортивного общества «Динамо», подготовил чемпиона мира среди юниоров (1986), чемпиона СССР (1986) Сергея Костарева. В 1995–2001 годах занимался тренерской деятельностью в Норвегии. С 2007 года является главным специалистом Департамента физической культуры и спорта города Москвы (Москомспорта) по фехтованию.

С 2000 года участвует в международных ветеранских турнирах, неоднократно становился призёром соревнований в возрастной категории до 59 лет.

С 2012 года старший тренер сборной Москвы по всем видам оружия, среди молодого поколения.

Ссылки и источники

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/ka/ashot-karagyan-1.html Профиль на сайте Sports-reference.com  (англ.)]
• [www.sobesednik.am/index.php?view=article&catid=477%3Asport-ru&id=36221%3A2010-02-14-07-44-03&option=com_content Тигр фехтовальной дорожки]
• [books.google.ru/books?id=f1sFK-Zg5-AC&pg=PA286&lpg=PA286&dq=%D0%90%D1%88%D0%BE%D1%82+%D0%9A%D0%B0%D1%80%D0%B0%D0%B3%D1%8F%D0%BD&source=bl&ots=ScVqz8uu1-&sig=SHpsW248AzLJ-9rRIg-132ue3Ag&hl=ru&ei=DBGyS7O5HpyCnQPLoqC0BA&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=1&ved=0CAUQ6AEwADge#v=onepage&q=%D0%90%D1%88%D0%BE%D1%82%20%D0%9A%D0%B0%D1%80%D0%B0%D0%B3%D1%8F%D0%BD&f=false Ашот Карагян в энциклопедии «Динамо»]
• Соколов Г.П. Олимпийская команда СССР/Игры XXII Олимпиады. — Москва, 1980.

Отрывок, характеризующий Карагян, Ашот Акопович

Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.

Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.