Каратай-хан

Каратай-хан
Хан Младшего жуза
1806 — 1816
Предшественник:	Абилгази-хан
Преемник:	Арынгазы-хан
Рождение:	Казахское ханство
Смерть:	1826(1826) Казахское ханство
Род:	Торе
Отец:	Нуралы-хан
Мать:	Рысс ханым

Каратай-хан (? — 1826) — хан Младшего жуза (1806—1816), второй сын хана Нуралы от калмычки Рысс Ханым.

Биография

После убийства в 1797 году казахского хана Есима вокруг султана Каратая объединилась султанская партия клана Абулхаира. Она требовала от Оренбургской администрации утверждения Каратая ханом Младшего жуза. Но в Оренбурге сделали ставку на Айчувака. Каратай не смирился с назначением Айчувака в 1797 году ханом и с этого времени начал вести активную борьбу за ханскую власть (1797—1814).

В 1806 году на р. Кобде казахские роды на съезде избрали Каратая ханом Младшего жуза. Каратай-хан начал борьбу с российским ставленником Жанторе-ханом. В том же 1806 году Каратай-хан захватил русский караван, шедший из Хивы. Оренбургский генерал-губернатор пытался хитростью заманить Каратая на пограничную линию, но его замысел провалился, в плен только попал султан Озбек-Али, брат Каратая. В ответ отряды Каратай-хана стали совершать набеги по всей Нижеуральской линии.

В 1807 году Каратай-хан обратился к оренбургскому генерал-губернатору с просьбой признать его ханом Младшего жуза, но получил отказ. После повторного захвата русского каравана, шедшего из Бухары в Оренбург, против Каратай-хана была организовала карательная экспедиция. Русские отряды из Оренбурга и Сарайчиково крепости двинулись в степи, прошли по Оилу и Жему, грабя и разоряя казахские аулы. Но отряды Каратая смогли ускользнуть от преследования и вскоре вновь напали на русские пограничные крепости. В 1809 году последовала вторая карательная экспедиция, которая также окончилась безрезультатно. В этом же году сторонники Каратая напали на аул Жанторе-хана и убили русского ставленника. После этого Каратай-хан, надеясь на признание со стороны России, прекратил военные действия. Однако царская администрация отказалась признавать Каратая ханом Младшего жуза, в котором стал править ханский совет (1809—1812). В 1812 году новым ханом Младшего жуза был назначен Шергазы-хан (1812—1824), младший брат Жанторе-хана. В ответ Каратай-хан продолжил военные набеги на русские пограничные крепости. В 1812 и 1814 годах русские предприняли два карательных похода в степи. Казацкие отряды разорили казахские аулы, которые поддерживали Каратая, но сам хан смог избежать пленения. В 1814 году Каратай-хан пошел на переговоры с русской администрацией и встретился с оренбургским генерал-губернатором Г. Волконским. В ответ на возможность признания за ним ханского титула Каратай-хан дал письменное обязательство не воевать против России. Это вызвало недовольство подданных и сторонников Каратая, влияние которого с тепи стало падать. В 1816 году Шергазы-хан при поддержке русских совершил нападение на отряды Каратая и султана Арынгазы. Тогда Каратай-хан призвал все казахское население поднимать на борьбу против Шергазы-хана и России. После вмешательство нового оренбургского генерал-губернатора П. Эссена Каратай-хан отказался от продолжения борьбы. Каратай вторично примирился с русской колониальной администрацией и полностью потерял авторитет в степи.

В 1824 году после упразднения ханской власти в Младшем жузе Каратай был назначен султаном-правителем западной части Орды. В 1820-х гг. участвовал в подавлении народно-освободительного движения во главе с Жоламаном Тленши (1819—1825). Каратай-хан скончался в 1826 году.

Ссылки

• [www.tarih.spring.kz/ru/history/modern/figures/page1017/ Исторические личности Казахстана]

Отрывок, характеризующий Каратай-хан

Французы атаковали батарею и, увидав Кутузова, выстрелили по нем. С этим залпом полковой командир схватился за ногу; упало несколько солдат, и подпрапорщик, стоявший с знаменем, выпустил его из рук; знамя зашаталось и упало, задержавшись на ружьях соседних солдат.
Солдаты без команды стали стрелять.
– Ооох! – с выражением отчаяния промычал Кутузов и оглянулся. – Болконский, – прошептал он дрожащим от сознания своего старческого бессилия голосом. – Болконский, – прошептал он, указывая на расстроенный батальон и на неприятеля, – что ж это?
Но прежде чем он договорил эти слова, князь Андрей, чувствуя слезы стыда и злобы, подступавшие ему к горлу, уже соскакивал с лошади и бежал к знамени.
– Ребята, вперед! – крикнул он детски пронзительно.
«Вот оно!» думал князь Андрей, схватив древко знамени и с наслаждением слыша свист пуль, очевидно, направленных именно против него. Несколько солдат упало.
– Ура! – закричал князь Андрей, едва удерживая в руках тяжелое знамя, и побежал вперед с несомненной уверенностью, что весь батальон побежит за ним.
Действительно, он пробежал один только несколько шагов. Тронулся один, другой солдат, и весь батальон с криком «ура!» побежал вперед и обогнал его. Унтер офицер батальона, подбежав, взял колебавшееся от тяжести в руках князя Андрея знамя, но тотчас же был убит. Князь Андрей опять схватил знамя и, волоча его за древко, бежал с батальоном. Впереди себя он видел наших артиллеристов, из которых одни дрались, другие бросали пушки и бежали к нему навстречу; он видел и французских пехотных солдат, которые хватали артиллерийских лошадей и поворачивали пушки. Князь Андрей с батальоном уже был в 20 ти шагах от орудий. Он слышал над собою неперестававший свист пуль, и беспрестанно справа и слева от него охали и падали солдаты. Но он не смотрел на них; он вглядывался только в то, что происходило впереди его – на батарее. Он ясно видел уже одну фигуру рыжего артиллериста с сбитым на бок кивером, тянущего с одной стороны банник, тогда как французский солдат тянул банник к себе за другую сторону. Князь Андрей видел уже ясно растерянное и вместе озлобленное выражение лиц этих двух людей, видимо, не понимавших того, что они делали.
«Что они делают? – думал князь Андрей, глядя на них: – зачем не бежит рыжий артиллерист, когда у него нет оружия? Зачем не колет его француз? Не успеет добежать, как француз вспомнит о ружье и заколет его».
Действительно, другой француз, с ружьем на перевес подбежал к борющимся, и участь рыжего артиллериста, всё еще не понимавшего того, что ожидает его, и с торжеством выдернувшего банник, должна была решиться. Но князь Андрей не видал, чем это кончилось. Как бы со всего размаха крепкой палкой кто то из ближайших солдат, как ему показалось, ударил его в голову. Немного это больно было, а главное, неприятно, потому что боль эта развлекала его и мешала ему видеть то, на что он смотрел.
«Что это? я падаю? у меня ноги подкашиваются», подумал он и упал на спину. Он раскрыл глаза, надеясь увидать, чем кончилась борьба французов с артиллеристами, и желая знать, убит или нет рыжий артиллерист, взяты или спасены пушки. Но он ничего не видал. Над ним не было ничего уже, кроме неба – высокого неба, не ясного, но всё таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми облаками. «Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, – подумал князь Андрей, – не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист, – совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, я, что узнал его наконец. Да! всё пустое, всё обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме его. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава Богу!…»