Кириллов, Пётр Михайлович

Пётр Михайлович Кириллов
Род деятельности:	конструктор
Место рождения:	деревня Доманово, Смоленская губерния, РСФСР
Награды и премии:

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Пётр Михайлович Кириллов (22 июня 1922 — 26 мая 2008) — советский конструктор, Герой Социалистического Труда (1968).

Биография

Пётр Михайлович Кириллов родился 22 июня 1922 года в деревне Доманово (ныне — Вяземский район Смоленской области). В 1939 году он окончил среднюю школу, после чего учился в Московском высшем техническом училище имени Н. Э. Баумана. С началом Великой Отечественной войны добровольцем ушёл на фронт в составе Московского народного ополчения, затем воевал в частях Рабоче-Крестьянской Красной Армии. В 1946 году Кириллов был демобилизован. В 1950 году окончил МВТУ имени Н. Э. Баумана, после чего был направлен на работу в «КБ-1» (впоследствии — Московское конструкторское бюро «Стрела», Центральное конструкторское бюро «Алмаз»).

Прошёл путь от старшего техника до главного конструктора в системе своего конструкторского бюро. Принимал участие в разработке и создании всех зенитных ракетных комплексов и систем противовоздушной обороны Советской Армии. В 1958 году за создание зенитно-ракетного комплекса «С-75» Кириллову была присуждена Ленинская премия, в 1981 году за создание зенитно-ракетного комплекса «С-300П» — Государственная премия СССР. За разработку зенитно-ракетного комплекса «С-200» был представлен к званию Героя Социалистического Труда. В 1966 году защитил докторскую диссертацию.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 сентября 1968 года за «выдающиеся успехи в развитии советского машиностроения» Пётр Михайлович Кириллов был удостоен высокого звания Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и медали «Серп и Молот».

Похоронен на Химкинском кладбище Москвы.

Был награждён тремя орденами Ленина, орденами Отечественной войны 2-й степени, Трудового Красного Знамени, Красной Звезды, рядом медалей.

Мемориальная доска в память о Кириллове установлена на здании школы № 2 в Вязьме, в которой он учился.

Отрывок, характеризующий Кириллов, Пётр Михайлович

– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.


Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
– Такое геройство вообще, каковое выказали российские воины, нельзя представить и достойно восхвалить! – сказал Берг, оглядываясь на Наташу и как бы желая ее задобрить, улыбаясь ей в ответ на ее упорный взгляд… – «Россия не в Москве, она в сердцах се сынов!» Так, папаша? – сказал Берг.
В это время из диванной, с усталым и недовольным видом, вышла графиня. Берг поспешно вскочил, поцеловал ручку графини, осведомился о ее здоровье и, выражая свое сочувствие покачиваньем головы, остановился подле нее.
– Да, мамаша, я вам истинно скажу, тяжелые и грустные времена для всякого русского. Но зачем же так беспокоиться? Вы еще успеете уехать…
– Я не понимаю, что делают люди, – сказала графиня, обращаясь к мужу, – мне сейчас сказали, что еще ничего не готово. Ведь надо же кому нибудь распорядиться. Вот и пожалеешь о Митеньке. Это конца не будет?