Колесников, Пётр Кондратьевич

Пётр Кондратьевич Колесников
Дата рождения:	11 июня 1905(1905-06-11)
Место рождения:	село Шарпаевка, Донецкий округ, область Войска Донского, Российская империя (ныне — Тарасовский район, Ростовская область, Россия)
Гражданство:	Российская империя Российская империя → СССР СССР → Россия Россия
Дата смерти:	28 января 1997(1997-01-28) (91 год)
Место смерти:	Ростов-на-Дону, Россия
Награды и премии:

Пётр Кондратьевич Колесников (1905—1997) — строгальщик завода «Ростсельмаш», город Ростов-на-Дону, Герой Социалистического Труда (1983).

Депутат Совета Союза Верховного Совета СССР 6 (1962—1966) и 11 (1984—1989) созывов от Ростовской области. Принимал участие в работе XX, XXII, XXVII съездов КПСС. Член Советского комитета защиты мира. Председатель областного совета ветеранов партии, комсомола, войны и труда, член обкома КПСС. Избирался депутатом областного, городского и районного Советов народных депутатов. Почётный гражданин города Ростова-на-Дону (1971).

Биография

Родился 11 июня 1905 года в селе Шарпаевка Донецкого округа Области войска Донского, ныне Тарасовского района Ростовской области в семье крестьянина. Русский.

С марта 1931 года работал на заводе «Ростсельмаш». Принимал участие в строительстве завода. Ещё до войны включился в стахановское движение и начал работать на двух станках.

Участник Великой Отечественной войны с 1942 года. Воевал в артиллерии на Закавказском, Ленинградском фронтах. Был офицером, парторгом, ранен, награждён двумя боевыми орденами.

После демобилизации вернулся в Ростов на свой завод. В 1950-е годы работал уже на трёх станках, перевыполняя из года в год свои обязательства. Инициатор высокопроизводительных приёмов обработки металлических деталей. Этот призыв был подхвачен машиностроителями всей страны.

Дважды представлял «Ростсельмаш» на ВДНХ, где демонстрировал передовые методы работы строгальщика, за что был награждён серебряной и двумя бронзовыми медалями.

В 1982 году была учреждена премия советских профсоюзов имени Петра Кондратьевича Колесникова. Эта всесоюзная премия присуждалась ежегодно ко Дню машиностроителя рабочим, инженерно-техническим работникам и служащим, добившимся выдающихся результатов в социалистическом соревновании, досрочно выполнившим планы и обязательства.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 октября 1983 года за высокие результаты в выполнении плановых заданий и социалистических обязательств по выпуску зерноуборочных комбайнов и большой вклад в воспитание достойной смены рабочего класса Колесникову Петру Кондратьевичу присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и Молот».

В 1962 году был избран депутатом Верховного Совета СССР. Был членом КПСС, принимал участие в XX, XXII и XXVII съездах КПСС. Являлся членом Советского комитета защиты мира.

Жил в городе Ростов-на-Дону. Скончался 28 января 1997 года.

Награды и звания

• Герой Социалистического Труда (19.10.1983),
• три ордена Ленина,
• орден Октябрьской Революции,
• орден Трудового Красного Знамени,
• орден Красной Звезды,
• медали, в том числе три медали ВДНХ.
• «Почётный гражданин города Ростова-на-Дону» (1971), «Почётный ростсельмашевец».

Источники

• [www.donvrem.dspl.ru/archPersonaliiArtText.aspx?pid=1&id=436 Колесников, Пётр Кондратьевич // Герои труда Дона: биобиблиографический справочник / Донская государственная публичная библиотека. Ростов-на-Дону, 2008-2014]

Ссылки

•  [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=13942 Колесников, Пётр Кондратьевич]. Сайт «Герои Страны».
• [ru.rodovid.org/wk/Запись:742882 Колесников, Пётр Кондратьевич] на «Родоводе». Дерево предков и потомков

Отрывок, характеризующий Колесников, Пётр Кондратьевич

Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.


Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.