Советский комитет защиты мира
| Советский комитет защиты мира | |
| Дата основания | |
|---|---|
Советский комитет защиты мира — общественная организация в СССР. Входил во Всемирный совет мира. Организация была частью советской внешнеполитической пропагандистской кампании с демонстрацией желания договориться с США о запрещении и уничтожении ядерного оружия[1].
История
В июне 1949 года Политбюро ЦК КПСС было принято решение о создании СКЗМ. 25-27 августа 1949 года в Москве состоялась Всесоюзная конференция сторонников мира, на которой присутствовало 1200 делегатов и гости — представители сторонников мира из 14 стран. На ней был избран Советский комитет защиты мира из 79 человек.
В марте 1950 года в Стокгольме состоялся Всемирный конгресс сторонников мира, принявший «Стокгольмское Воззвание» о запрещении атомного оружия и признании военным преступником того правительства, которое первым его применит. СКЗМ в добровольно-принудительном порядке собирал в СССР подписи советских граждан под этим воззванием. Всего было собрано более 115 миллионов подписей советских людей, то есть подписалось практически всё взрослое население СССР того времени[1].
СКЗМ вел антивоенную пропаганду, в основном направленную против США, критикуя войну в Корее и во Вьетнаме, выступал против расширения НАТО. Деятельность комитета финансировалась из Советского фонда мира.
В период Перестройки при СКЗМ был создан ряд ассоциаций и групп: «Экология и мир», «Генералы и адмиралы за мир и разоружение», клуб «Путешествия в защиту мира и природы», «Глобальная семья», Международный комитет «Мир океанам», дискуссионный клуб «Мир и права человека», Центр международных и политических исследований.
Тогда же СКЗМ стал в больших масштабах заниматься коммерческой деятельностью, ему было передано несколько промышленных предприятий. При СКЗМ было создано несколько совместных предприятий. Работавший в СКЗМ Алишер Усманов в настоящее время является миллиардером.
Федерация мира и согласия
В 1992 году преобразован в Федерацию мира и согласия.
Тем не менее, до сих пор продолжает действовать масштабная акция World-Peace-Coin — знаменитые жетоны «1 рубль-доллар разоружения», изготовленные из материала обшивки советской баллистической ракеты и выпущенные СКЗМ в 1988 году, были персонально вручены всем известным «миротворцам» эпохи 1970-1980-х годов, включая М.С. Горбачева, Б.Н. Ельцина, Э.А. Шеварднадзе, Р. Никсона, Дж. Форда, Дж. Картера, Р. Рейгана, Дж. Буша (старшего), М. Тэтчер, Ф. Миттерана, Г. Коля, а также А. Хаммера, Маргариту, королеву Датскую, и других общественных деятелей времён холодной войны.
Издания
СКЗМ издавал журнал «Век ХХ и мир», выходивший на русском, английском, немецком, испанском и французском языках.
Председатели
- Н.С. Тихонов 1949—1979
- Е.К. Фёдоров 1979—1981
- Ю.А. Жуков 1982—1987
- Г.А. Боровик 1987—1992
- Г.М. Гречко 1992—1995
- В.И. Федосов 1995-2007
- В.И. Камышанов президент с 2007
Напишите отзыв о статье "Советский комитет защиты мира"
Примечания
- ↑ 1 2 Соколов А. К., Тяжельникова В. С. Часть II "Послевоенный сталинизм" Глава 1. Мир после войны // Курс советской истории, 1941-1999. — М.: Высшая школа, 1999. — 415 с. — ISBN 5-06-003679-0.
Ссылки
- [psi.ece.jhu.edu/~kaplan/IRUSS/BUK/GBARC/pdfs/peace/peace-rus.html Советский архив. Борьба за мир]
- [www.ifpc.ru/ Федерация мира и согласия, официальный сайт]
- [www.worldpeacecoin.org/ World Peace Coin]
Отрывок, характеризующий Советский комитет защиты мира
Худое, истощенное, желтоватое лицо его было всё покрыто крупными морщинами, которые всегда казались так чистоплотно и старательно промыты, как кончики пальцев после бани. Движения этих морщин составляли главную игру его физиономии. То у него морщился лоб широкими складками, брови поднимались кверху, то брови спускались книзу, и у щек образовывались крупные морщины. Глубоко поставленные, небольшие глаза всегда смотрели прямо и весело.– Ну, теперь расскажите нам ваши подвиги, – сказал он.
Болконский самым скромным образом, ни разу не упоминая о себе, рассказал дело и прием военного министра.
– Ils m'ont recu avec ma nouvelle, comme un chien dans un jeu de quilles, [Они приняли меня с этою вестью, как принимают собаку, когда она мешает игре в кегли,] – заключил он.
Билибин усмехнулся и распустил складки кожи.
– Cependant, mon cher, – сказал он, рассматривая издалека свой ноготь и подбирая кожу над левым глазом, – malgre la haute estime que je professe pour le православное российское воинство, j'avoue que votre victoire n'est pas des plus victorieuses. [Однако, мой милый, при всем моем уважении к православному российскому воинству, я полагаю, что победа ваша не из самых блестящих.]
Он продолжал всё так же на французском языке, произнося по русски только те слова, которые он презрительно хотел подчеркнуть.
– Как же? Вы со всею массой своею обрушились на несчастного Мортье при одной дивизии, и этот Мортье уходит у вас между рук? Где же победа?
– Однако, серьезно говоря, – отвечал князь Андрей, – всё таки мы можем сказать без хвастовства, что это немного получше Ульма…
– Отчего вы не взяли нам одного, хоть одного маршала?
– Оттого, что не всё делается, как предполагается, и не так регулярно, как на параде. Мы полагали, как я вам говорил, зайти в тыл к семи часам утра, а не пришли и к пяти вечера.
– Отчего же вы не пришли к семи часам утра? Вам надо было притти в семь часов утра, – улыбаясь сказал Билибин, – надо было притти в семь часов утра.
– Отчего вы не внушили Бонапарту дипломатическим путем, что ему лучше оставить Геную? – тем же тоном сказал князь Андрей.
– Я знаю, – перебил Билибин, – вы думаете, что очень легко брать маршалов, сидя на диване перед камином. Это правда, а всё таки, зачем вы его не взяли? И не удивляйтесь, что не только военный министр, но и августейший император и король Франц не будут очень осчастливлены вашей победой; да и я, несчастный секретарь русского посольства, не чувствую никакой потребности в знак радости дать моему Францу талер и отпустить его с своей Liebchen [милой] на Пратер… Правда, здесь нет Пратера.
Он посмотрел прямо на князя Андрея и вдруг спустил собранную кожу со лба.
– Теперь мой черед спросить вас «отчего», мой милый, – сказал Болконский. – Я вам признаюсь, что не понимаю, может быть, тут есть дипломатические тонкости выше моего слабого ума, но я не понимаю: Мак теряет целую армию, эрцгерцог Фердинанд и эрцгерцог Карл не дают никаких признаков жизни и делают ошибки за ошибками, наконец, один Кутузов одерживает действительную победу, уничтожает charme [очарование] французов, и военный министр не интересуется даже знать подробности.
– Именно от этого, мой милый. Voyez vous, mon cher: [Видите ли, мой милый:] ура! за царя, за Русь, за веру! Tout ca est bel et bon, [все это прекрасно и хорошо,] но что нам, я говорю – австрийскому двору, за дело до ваших побед? Привезите вы нам свое хорошенькое известие о победе эрцгерцога Карла или Фердинанда – un archiduc vaut l'autre, [один эрцгерцог стоит другого,] как вам известно – хоть над ротой пожарной команды Бонапарте, это другое дело, мы прогремим в пушки. А то это, как нарочно, может только дразнить нас. Эрцгерцог Карл ничего не делает, эрцгерцог Фердинанд покрывается позором. Вену вы бросаете, не защищаете больше, comme si vous nous disiez: [как если бы вы нам сказали:] с нами Бог, а Бог с вами, с вашей столицей. Один генерал, которого мы все любили, Шмит: вы его подводите под пулю и поздравляете нас с победой!… Согласитесь, что раздразнительнее того известия, которое вы привозите, нельзя придумать. C'est comme un fait expres, comme un fait expres. [Это как нарочно, как нарочно.] Кроме того, ну, одержи вы точно блестящую победу, одержи победу даже эрцгерцог Карл, что ж бы это переменило в общем ходе дел? Теперь уж поздно, когда Вена занята французскими войсками.
