Колонка (ботаника)

Колонка (лат. columna), или гиностемий (лат. gynostemium) — в ботанике: часть цветка, образующаяся в результате срастания андроцея и гинецея.

Иногда термин «колонка» используется в ботанике и в других значениях — для наименования части гинецея или части плода.

Колонка как часть цветка

Образование колонки, или гиностемия — единого репродуктивного органа — в результате срастания андроцея (мужского репродуктивного органа) и гинецея (женского репродуктивного органа) характерно для растений из семейств Орхидные (Orchidaceae) и Раффлезиевые (Rafflesiaceae).

У наиболее примитивных орхидей тычинки (две или три) срастаются со столбиком и рыльцем не полностью и имеются достаточно большие свободные участки. У представителей подсемейства Циприпедиевые свободные участки также имеются, но они очень короткие. У так называемых однотычинковых орхидей колонка представляет собой единую удлинённую структуру, образовавшуюся в результате срастания единственной тычинки со столбиком и рыльцем. Форма же колонки у конкретного вида в значительной определяется специфичностью агента опыления.

Орхидея Vanilla planifolia, строение цветка: чашелистики (1, 2, 3); правый лепесток (4); левый лепесток удалён; губа (5); пыльник (6); клювик (7); рыльце (8); колонка (9; её частями являются также 6, 7, 8), семяпочки (10), завязь (11)

У раффлезиевых колонка массивная, имеет грибообразную форму. Вершина колонки имеет больший диаметр, чем её основание, эта расширенная часть называется диском. Обычно диск обильно покрыт выростами (шипиками). Ниже краёв диска находятся пыльники, погружённые в отделённые друг от друга углубления. Каждый пыльник состоит из нескольких гнёзд, раскрывающихся через верхушечные поры. Насекомые-опылители попадают сначала на диск, затем проваливаются ниже, в кольцевую борозду, где находятся пыльники.

Rafflesia kerrii (диаметр цветка — около 60 см. Поверхность, обильное покрытая шипиками, — вершина колонки; образование, нависающее над колонкой и частично её закрывающее — разросшийся околоцветник (так называемая диафрагма).

Подобные репродуктивные комбинированные органы встречаются также у представителей семейств Кирказоновые (Aristolochiaceae) и Стилидиевые (Stylidiaceae).

Строение колонки орхидных

Колонка – характерный диагностический признак цветка орхидных, представляющая собой сросшиеся тычинки и пестик.

Она включает рыльцевую поверхность, пыльник, который располагается в особом углублении на её вершине (клинандрии), ростеллум (стерильная часть рыльца, отделяющая его от пыльника) и несколько (от 2 до 8) поллиниев (склеенных пыльцевых зерен), имеющих особые придатки (тегула|тегулу, каудикулы, висцидий), которые играют важную роль при опылении.

Подножие колонки — более или менее длинный, обычно вниз или вперед направленный вырост основания колонки, к верхушке которого прикрепляется своим основанием губа.

Рыльцевая ямка — углубление, выстланное воспринимающей железистой тканью. Образуется путём слияния двух фертильных долей рыльца и погружения рыльцевой поверхности в ткань колонки.

Клювик, или ростеллум (лат. rostellum) — видоизмененная стерильная верхушка медиальной доли рыльца, обычно приобретающее сложное строение. Несёт различные функции, в том числе препятствует самоопылению, участвует в образовании прилипалец, тегулы, хамулуса, бурсикулы и т. п., редко полностью редуцируется.

Бурсикула (лат. bursicula), кармашек — небольшая пленчатая складка или колпачок, прикрывающий прилипальце (прилипальца) в цветке некоторых представителей подтрибы Orchidinae. Образуется внешним слоем ткани клювика.

Клинандриум (лат. clinandrium) — ложе пыльника, полусферическая ямка на верхушке колонки, в которой лежат поллинии, покрытые оперкулумом. Это углубление ограничено сзади основанием тычинки, а с боков нередко стаминодиями.

Стелидии (лат. stelidia) — крыловидные или пальцевидные придатки, располагающиеся по бокам колонки, чаще у её верхушки..

Стигмафоры — более или менее длинные, обычно вперед направленные выросты (стебельки) колонки некоторых представителей подтрибы Gymnadeniinae, выносящие обе доли рыльца навстречу предполагаемому опылителю.

Колонка как часть гинецея

Термин «колонка» также используется для обозначения центральной части лизикарпного гинецея (одногнёздного гинецея, образованного несколькими сросшимися плодолистиками). Колонка расположена в центре завязи, на колонке образуются семязачатки. Такое строение гинецея характерно, к примеру, для представителей семейства Гвоздичные (Caryophyllaceae).

Колонка как часть плода

Термин «колонка» также используется для обозначения той части дробного плода, которая сохраняется после опадания мерикарпиев (дробных частей).

Литература

• Коровкин О. А. Анатомия и морфология высших растений: словарь терминов. — М.: Дрофа, 2007. — С. 55, 79, 94. — 268, [4] с. — (Биологические науки: Словари терминов). — 3000 экз. — ISBN 978-5-358-01214-1.

Ссылки

• Орхидные // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
• [www.cnshb.ru/AKDiL/0017/base/RG/004782.shtm Гиностемий в Словаре ботанических терминов]

Отрывок, характеризующий Колонка (ботаника)

– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
В деревне Гостиерадеке были хотя и спутанные, но в большем порядке русские войска, шедшие прочь с поля сражения. Сюда уже не доставали французские ядра, и звуки стрельбы казались далекими. Здесь все уже ясно видели и говорили, что сражение проиграно. К кому ни обращался Ростов, никто не мог сказать ему, ни где был государь, ни где был Кутузов. Одни говорили, что слух о ране государя справедлив, другие говорили, что нет, и объясняли этот ложный распространившийся слух тем, что, действительно, в карете государя проскакал назад с поля сражения бледный и испуганный обер гофмаршал граф Толстой, выехавший с другими в свите императора на поле сражения. Один офицер сказал Ростову, что за деревней, налево, он видел кого то из высшего начальства, и Ростов поехал туда, уже не надеясь найти кого нибудь, но для того только, чтобы перед самим собою очистить свою совесть. Проехав версты три и миновав последние русские войска, около огорода, окопанного канавой, Ростов увидал двух стоявших против канавы всадников. Один, с белым султаном на шляпе, показался почему то знакомым Ростову; другой, незнакомый всадник, на прекрасной рыжей лошади (лошадь эта показалась знакомою Ростову) подъехал к канаве, толкнул лошадь шпорами и, выпустив поводья, легко перепрыгнул через канаву огорода. Только земля осыпалась с насыпи от задних копыт лошади. Круто повернув лошадь, он опять назад перепрыгнул канаву и почтительно обратился к всаднику с белым султаном, очевидно, предлагая ему сделать то же. Всадник, которого фигура показалась знакома Ростову и почему то невольно приковала к себе его внимание, сделал отрицательный жест головой и рукой, и по этому жесту Ростов мгновенно узнал своего оплакиваемого, обожаемого государя.
«Но это не мог быть он, один посреди этого пустого поля», подумал Ростов. В это время Александр повернул голову, и Ростов увидал так живо врезавшиеся в его памяти любимые черты. Государь был бледен, щеки его впали и глаза ввалились; но тем больше прелести, кротости было в его чертах. Ростов был счастлив, убедившись в том, что слух о ране государя был несправедлив. Он был счастлив, что видел его. Он знал, что мог, даже должен был прямо обратиться к нему и передать то, что приказано было ему передать от Долгорукова.
Но как влюбленный юноша дрожит и млеет, не смея сказать того, о чем он мечтает ночи, и испуганно оглядывается, ища помощи или возможности отсрочки и бегства, когда наступила желанная минута, и он стоит наедине с ней, так и Ростов теперь, достигнув того, чего он желал больше всего на свете, не знал, как подступить к государю, и ему представлялись тысячи соображений, почему это было неудобно, неприлично и невозможно.
«Как! Я как будто рад случаю воспользоваться тем, что он один и в унынии. Ему неприятно и тяжело может показаться неизвестное лицо в эту минуту печали; потом, что я могу сказать ему теперь, когда при одном взгляде на него у меня замирает сердце и пересыхает во рту?» Ни одна из тех бесчисленных речей, которые он, обращая к государю, слагал в своем воображении, не приходила ему теперь в голову. Те речи большею частию держались совсем при других условиях, те говорились большею частию в минуту побед и торжеств и преимущественно на смертном одре от полученных ран, в то время как государь благодарил его за геройские поступки, и он, умирая, высказывал ему подтвержденную на деле любовь свою.
«Потом, что же я буду спрашивать государя об его приказаниях на правый фланг, когда уже теперь 4 й час вечера, и сражение проиграно? Нет, решительно я не должен подъезжать к нему. Не должен нарушать его задумчивость. Лучше умереть тысячу раз, чем получить от него дурной взгляд, дурное мнение», решил Ростов и с грустью и с отчаянием в сердце поехал прочь, беспрестанно оглядываясь на всё еще стоявшего в том же положении нерешительности государя.
В то время как Ростов делал эти соображения и печально отъезжал от государя, капитан фон Толь случайно наехал на то же место и, увидав государя, прямо подъехал к нему, предложил ему свои услуги и помог перейти пешком через канаву. Государь, желая отдохнуть и чувствуя себя нездоровым, сел под яблочное дерево, и Толь остановился подле него. Ростов издалека с завистью и раскаянием видел, как фон Толь что то долго и с жаром говорил государю, как государь, видимо, заплакав, закрыл глаза рукой и пожал руку Толю.
«И это я мог бы быть на его месте?» подумал про себя Ростов и, едва удерживая слезы сожаления об участи государя, в совершенном отчаянии поехал дальше, не зная, куда и зачем он теперь едет.
Его отчаяние было тем сильнее, что он чувствовал, что его собственная слабость была причиной его горя.
Он мог бы… не только мог бы, но он должен был подъехать к государю. И это был единственный случай показать государю свою преданность. И он не воспользовался им… «Что я наделал?» подумал он. И он повернул лошадь и поскакал назад к тому месту, где видел императора; но никого уже не было за канавой. Только ехали повозки и экипажи. От одного фурмана Ростов узнал, что Кутузовский штаб находится неподалеку в деревне, куда шли обозы. Ростов поехал за ними.