Континентальная армия
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
| Continental Army Континентальная армия | |
| Годы существования | |
|---|---|
| Страна | |
| Подчинение | |
| Тип | |
| Участие в | |
| Командиры | |
| Известные командиры | |
Континентальная армия (англ. Continental Army) — ополчение американских колонистов, принимавших активное участие в Войне за независимость США. Основана по решению Второго Континентального конгресса в 1775 году на основе отрядов минитменов.
Бессменным главой Континентальной армии был генерал Джордж Вашингтон. За всю историю потери Континентальной армии составили 6,8 тысяч бойцов погибшими. Помимо английских королевских войск, противниками Континентальной армии были также индейцы и гессенские наёмники. Начальником штаба Континентальной армии некоторое время был маркиз Лафайет.
Распущена в 1783 году после заключения Парижского мирного договора, закончившего американскую войну за независимость. Уцелевшие подразделения были впоследствии использованы при формировании Армии Соединённых Штатов.
Создание
Во время первых вооружённых столкновений британских войск с американскими колонистами (битвы при Лексингтоне и при Конкорде в 1775 году) последние вообще не имели никакой армии. Первоначально каждая из 13 британских колоний имела собственное ополчение, составленное из местных колонистов, призывавшихся на неполное время для целей местной самообороны. Нарастание напряжённости в отношениях с метрополией привело американцев к реформированию ополчения, усиление тренировок ополченцев было вызвано принятием Лондоном Невыносимых законов в 1774 году. Ричард Генри Ли выступил с предложением организовать общеамериканское ополчение, но такое предложение было отвергнуто Первым континентальным конгрессом.
После битв при Лексингтоне и Конкорде тысячи ополченцев из Новой Англии сгруппировались в районе Бостона для борьбы с британскими силами. 4 июня 1775 года Второй Континентальный конгресс постановил образовать Континентальную армию на базе ополченцев, уже находившихся в районе Бостона. 15 июня Конгресс закрытым голосованием назначил командующим Джорджа Вашингтона, принявшего эту должность безо всякой денежной компенсации.
В течение нескольких дней были назначены четыре генерал-майора и восемь бригадных генералов.
Континентальная армия набиралась из граждан, их служба оплачивалась. На первом этапе сроки службы были короткими, так как Конгресс опасался превращения ополчения в постоянную армию. Начиная с зимы 1776—1777 стандартные сроки были увеличены от 1 до 3 лет. Общая численность Континентальной армии никогда не превышала 27 тыс. человек.
В 1775 году Джордж Вашингтон организовал три дивизии Континентальной армии, кроме того, десять полков под командованием генерал-майора Филипа Шуйлера предприняли неудачное вторжение в Канаду.
В 1776 году сроки службы многих солдат уже истекли, и началась реорганизация, кроме того, предпринимались попытки расширить базу набора за пределы Новой Англии.
В 1777—1780 годах Континентальной армии пришлось столкнуться со значительными силами британцев. Численность была определена в 88 батальонов, главнокомандующий Джордж Вашингтон получил полномочия своей властью набирать дополнительно 16 батальонов. Сроки службы были увеличены до трёх лет или «до окончания войны».
В 1781—1782 годах армия столкнулась с серьёзным кризисом. Конгресс стал банкротом, и оказался не в состоянии выплачивать жалованье солдатам, призванным на три года. Вашингтону пришлось столкнуться с мятежами в «линиях» (бригадах) Пенсильвании и Нью-Джерси.
В 1783—1784 годах преемником Континентальной армии стала Армия США. Сразу же после заключения мира с британцами большинство полков было распущено.
Демобилизация
3 июня 1784 года Конгресс принял решение о создании Армии США. Небольшие силы были оставлены в Вест-Пойнте и нескольких пограничных аванпостах, основные силы Континентальной армии были распущены.
Переход к армии мирного времени начался в апреле 1783 года по запросу комитета конгресса под председательством Александра Гамильтона. 2 мая главнокомандующий обсудил этот вопрос с высшими офицерами.
По предложению Вашингтона были образованы четыре основных компонента вооружённых сил: небольшая регулярная армия, единообразно обученное и организованное ополчение, система арсеналов и военная академия для обучения артиллеристов и военных инженеров. Он запрашивал четыре полка, каждый на отдельный сектор границы, и один артиллерийский полк.
2 ноября 1783 года Джордж Вашингтон издал Прощальный приказ по армии, опубликованный в газетах Филадельфии. 14 января 1784 года Конгресс ратифицировал Парижский договор от 3 сентября 1783 года, закончив тем самым войну за независимость.
Предложения Джорджа Вашингтона по организации армии мирного времени были отклонены. Умеренные делегаты предложили установить численность армии в 900 человек в составе трёх пехотных батальонов и одного артиллерийского. Однако и это предложение было отклонено из-за разногласий штатов Нью-Йорк и Массачусетс.
2 июня Конгресс приказал распустить армию в полном составе, за исключением 25 человек в Форт Пит, и 55 в Вест-Пойнте. На следующий день был принят компромисс, определивший численность армии в 700 человек, набираемых в четырёх штатах (Пенсильвания, Нью-Йорк, Коннектикут, Нью-Джерси) на срок службы в 1 год. Конгресс уполномочил военного секретаря организовать 8 пехотных рот и 2 артиллерийских. Таким образом медленно был набран 1-й американский полк, возглавленный ветеранами Войны за независимость и унаследовавший традиции Континентальной армии.
Напишите отзыв о статье "Континентальная армия"
Отрывок, характеризующий Континентальная армия
– Mais, mon prince, [Но, князь,] – говорила Анна Михайловна, – после такого великого таинства дайте ему минуту покоя. Вот, Пьер, скажите ваше мнение, – обратилась она к молодому человеку, который, вплоть подойдя к ним, удивленно смотрел на озлобленное, потерявшее всё приличие лицо княжны и на перепрыгивающие щеки князя Василья.– Помните, что вы будете отвечать за все последствия, – строго сказал князь Василий, – вы не знаете, что вы делаете.
– Мерзкая женщина! – вскрикнула княжна, неожиданно бросаясь на Анну Михайловну и вырывая портфель.
Князь Василий опустил голову и развел руками.
В эту минуту дверь, та страшная дверь, на которую так долго смотрел Пьер и которая так тихо отворялась, быстро, с шумом откинулась, стукнув об стену, и средняя княжна выбежала оттуда и всплеснула руками.
– Что вы делаете! – отчаянно проговорила она. – II s'en va et vous me laissez seule. [Он умирает, а вы меня оставляете одну.]
Старшая княжна выронила портфель. Анна Михайловна быстро нагнулась и, подхватив спорную вещь, побежала в спальню. Старшая княжна и князь Василий, опомнившись, пошли за ней. Через несколько минут первая вышла оттуда старшая княжна с бледным и сухим лицом и прикушенною нижнею губой. При виде Пьера лицо ее выразило неудержимую злобу.
– Да, радуйтесь теперь, – сказала она, – вы этого ждали.
И, зарыдав, она закрыла лицо платком и выбежала из комнаты.
За княжной вышел князь Василий. Он, шатаясь, дошел до дивана, на котором сидел Пьер, и упал на него, закрыв глаза рукой. Пьер заметил, что он был бледен и что нижняя челюсть его прыгала и тряслась, как в лихорадочной дрожи.
– Ах, мой друг! – сказал он, взяв Пьера за локоть; и в голосе его была искренность и слабость, которых Пьер никогда прежде не замечал в нем. – Сколько мы грешим, сколько мы обманываем, и всё для чего? Мне шестой десяток, мой друг… Ведь мне… Всё кончится смертью, всё. Смерть ужасна. – Он заплакал.
Анна Михайловна вышла последняя. Она подошла к Пьеру тихими, медленными шагами.
– Пьер!… – сказала она.
Пьер вопросительно смотрел на нее. Она поцеловала в лоб молодого человека, увлажая его слезами. Она помолчала.
– II n'est plus… [Его не стало…]
Пьер смотрел на нее через очки.
– Allons, je vous reconduirai. Tachez de pleurer. Rien ne soulage, comme les larmes. [Пойдемте, я вас провожу. Старайтесь плакать: ничто так не облегчает, как слезы.]
Она провела его в темную гостиную и Пьер рад был, что никто там не видел его лица. Анна Михайловна ушла от него, и когда она вернулась, он, подложив под голову руку, спал крепким сном.
На другое утро Анна Михайловна говорила Пьеру:
– Oui, mon cher, c'est une grande perte pour nous tous. Je ne parle pas de vous. Mais Dieu vous soutndra, vous etes jeune et vous voila a la tete d'une immense fortune, je l'espere. Le testament n'a pas ete encore ouvert. Je vous connais assez pour savoir que cela ne vous tourienera pas la tete, mais cela vous impose des devoirs, et il faut etre homme. [Да, мой друг, это великая потеря для всех нас, не говоря о вас. Но Бог вас поддержит, вы молоды, и вот вы теперь, надеюсь, обладатель огромного богатства. Завещание еще не вскрыто. Я довольно вас знаю и уверена, что это не вскружит вам голову; но это налагает на вас обязанности; и надо быть мужчиной.]
Пьер молчал.
– Peut etre plus tard je vous dirai, mon cher, que si je n'avais pas ete la, Dieu sait ce qui serait arrive. Vous savez, mon oncle avant hier encore me promettait de ne pas oublier Boris. Mais il n'a pas eu le temps. J'espere, mon cher ami, que vous remplirez le desir de votre pere. [После я, может быть, расскажу вам, что если б я не была там, то Бог знает, что бы случилось. Вы знаете, что дядюшка третьего дня обещал мне не забыть Бориса, но не успел. Надеюсь, мой друг, вы исполните желание отца.]
Пьер, ничего не понимая и молча, застенчиво краснея, смотрел на княгиню Анну Михайловну. Переговорив с Пьером, Анна Михайловна уехала к Ростовым и легла спать. Проснувшись утром, она рассказывала Ростовым и всем знакомым подробности смерти графа Безухого. Она говорила, что граф умер так, как и она желала бы умереть, что конец его был не только трогателен, но и назидателен; последнее же свидание отца с сыном было до того трогательно, что она не могла вспомнить его без слез, и что она не знает, – кто лучше вел себя в эти страшные минуты: отец ли, который так всё и всех вспомнил в последние минуты и такие трогательные слова сказал сыну, или Пьер, на которого жалко было смотреть, как он был убит и как, несмотря на это, старался скрыть свою печаль, чтобы не огорчить умирающего отца. «C'est penible, mais cela fait du bien; ca eleve l'ame de voir des hommes, comme le vieux comte et son digne fils», [Это тяжело, но это спасительно; душа возвышается, когда видишь таких людей, как старый граф и его достойный сын,] говорила она. О поступках княжны и князя Василья она, не одобряя их, тоже рассказывала, но под большим секретом и шопотом.
В Лысых Горах, имении князя Николая Андреевича Болконского, ожидали с каждым днем приезда молодого князя Андрея с княгиней; но ожидание не нарушало стройного порядка, по которому шла жизнь в доме старого князя. Генерал аншеф князь Николай Андреевич, по прозванию в обществе le roi de Prusse, [король прусский,] с того времени, как при Павле был сослан в деревню, жил безвыездно в своих Лысых Горах с дочерью, княжною Марьей, и при ней компаньонкой, m lle Bourienne. [мадмуазель Бурьен.] И в новое царствование, хотя ему и был разрешен въезд в столицы, он также продолжал безвыездно жить в деревне, говоря, что ежели кому его нужно, то тот и от Москвы полтораста верст доедет до Лысых Гор, а что ему никого и ничего не нужно. Он говорил, что есть только два источника людских пороков: праздность и суеверие, и что есть только две добродетели: деятельность и ум. Он сам занимался воспитанием своей дочери и, чтобы развивать в ней обе главные добродетели, до двадцати лет давал ей уроки алгебры и геометрии и распределял всю ее жизнь в беспрерывных занятиях. Сам он постоянно был занят то писанием своих мемуаров, то выкладками из высшей математики, то точением табакерок на станке, то работой в саду и наблюдением над постройками, которые не прекращались в его имении. Так как главное условие для деятельности есть порядок, то и порядок в его образе жизни был доведен до последней степени точности. Его выходы к столу совершались при одних и тех же неизменных условиях, и не только в один и тот же час, но и минуту. С людьми, окружавшими его, от дочери до слуг, князь был резок и неизменно требователен, и потому, не быв жестоким, он возбуждал к себе страх и почтительность, каких не легко мог бы добиться самый жестокий человек. Несмотря на то, что он был в отставке и не имел теперь никакого значения в государственных делах, каждый начальник той губернии, где было имение князя, считал своим долгом являться к нему и точно так же, как архитектор, садовник или княжна Марья, дожидался назначенного часа выхода князя в высокой официантской. И каждый в этой официантской испытывал то же чувство почтительности и даже страха, в то время как отворялась громадно высокая дверь кабинета и показывалась в напудренном парике невысокая фигурка старика, с маленькими сухими ручками и серыми висячими бровями, иногда, как он насупливался, застилавшими блеск умных и точно молодых блестящих глаз.
