Кошелев, Николай Иванович

Николай Иванович Кошелев
Дата рождения	25 декабря 1916(1916-12-25)
Место рождения	посёлок Дмитриевский (ныне Донецкая область Украины)
Дата смерти	16 сентября 1943(1943-09-16) (26 лет)
Место смерти	Смоленская область
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	бронетанковые войска
Годы службы	1932—1943 (с перерывом)
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Николай Иванович Кошелев (1916—1943) — лейтенант Рабоче-крестьянской Красной Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1944).

Биография

Николай Кошелев родился 25 декабря 1916 года в посёлке Дмитриевский (ныне — город Макеевка в Донецкой области Украины). После окончания школы фабрично-заводского ученичества работал в машинно-тракторной станции в Кашкадарьинской области Узбекской ССР. В 1932—1934 годах служил в Рабоче-крестьянской Красной Армии. В июне 1941 года Кошелев повторно был призван в армию. В 1943 году он окончил Харьковское танковое училище. С июня того же года — на фронтах Великой Отечественной войны, командовал танковой ротой 248-го отдельного танкового полка 21-й армии Западного фронта. Отличился во время освобождения Смоленской области.

В период с 7 августа по 16 сентября 1943 года Кошелев неоднократно отличался в боях под Ельней. Так, в районе деревни Делячино, когда его танк был подбит, продолжал сражаться, уничтожив 2 танка, 3 противотанковых орудия и большое количество солдат и офицеров. В бою за деревню Жданово Кошелев уничтожил 3 танка, 1 самоходное артиллерийское орудие, 2 противотанковых орудия, 1 дот, 1 дзот, 4 пулемёта, около 30 солдат и офицеров противника. Во время боя за деревню Вава танк Кошелева вновь был подбит, но экипаж продолжал сражаться. 16 сентября 1943 года, когда танк Кошелева был пробит в нескольких местах и погиб весь экипаж, Кошелев выбрался из горящего танка и продолжил сражаться в рядах пехоты, погибнув в бою. Похоронен в братской могиле в Ельне.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 марта 1944 года за «образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм» лейтенант Николай Кошелев посмертно был удостоен высокого звания Героя Советского Союза. Также был награждён орденами Ленина, Красного Знамени, Отечественной войны 2-й степени.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Воробьёв М. В., Храпченков А. К. В боях на Смоленской земле. — М.,1975.
• Джураев Т. Д. Верные сыны Родины. Ташкент, 1964.
• Кавалеры Золотой Звезды. — Донецк: Донбас, 1976.

Отрывок, характеризующий Кошелев, Николай Иванович

Сперанский сказал Кочубею, что жалеет о том, что не мог приехать раньше, потому что его задержали во дворце. Он не сказал, что его задержал государь. И эту аффектацию скромности заметил князь Андрей. Когда Кочубей назвал ему князя Андрея, Сперанский медленно перевел свои глаза на Болконского с той же улыбкой и молча стал смотреть на него.
– Я очень рад с вами познакомиться, я слышал о вас, как и все, – сказал он.
Кочубей сказал несколько слов о приеме, сделанном Болконскому Аракчеевым. Сперанский больше улыбнулся.
– Директором комиссии военных уставов мой хороший приятель – господин Магницкий, – сказал он, договаривая каждый слог и каждое слово, – и ежели вы того пожелаете, я могу свести вас с ним. (Он помолчал на точке.) Я надеюсь, что вы найдете в нем сочувствие и желание содействовать всему разумному.
Около Сперанского тотчас же составился кружок и тот старик, который говорил о своем чиновнике, Пряничникове, тоже с вопросом обратился к Сперанскому.
Князь Андрей, не вступая в разговор, наблюдал все движения Сперанского, этого человека, недавно ничтожного семинариста и теперь в руках своих, – этих белых, пухлых руках, имевшего судьбу России, как думал Болконский. Князя Андрея поразило необычайное, презрительное спокойствие, с которым Сперанский отвечал старику. Он, казалось, с неизмеримой высоты обращал к нему свое снисходительное слово. Когда старик стал говорить слишком громко, Сперанский улыбнулся и сказал, что он не может судить о выгоде или невыгоде того, что угодно было государю.
Поговорив несколько времени в общем кругу, Сперанский встал и, подойдя к князю Андрею, отозвал его с собой на другой конец комнаты. Видно было, что он считал нужным заняться Болконским.
– Я не успел поговорить с вами, князь, среди того одушевленного разговора, в который был вовлечен этим почтенным старцем, – сказал он, кротко презрительно улыбаясь и этой улыбкой как бы признавая, что он вместе с князем Андреем понимает ничтожность тех людей, с которыми он только что говорил. Это обращение польстило князю Андрею. – Я вас знаю давно: во первых, по делу вашему о ваших крестьянах, это наш первый пример, которому так желательно бы было больше последователей; а во вторых, потому что вы один из тех камергеров, которые не сочли себя обиженными новым указом о придворных чинах, вызывающим такие толки и пересуды.
– Да, – сказал князь Андрей, – отец не хотел, чтобы я пользовался этим правом; я начал службу с нижних чинов.
– Ваш батюшка, человек старого века, очевидно стоит выше наших современников, которые так осуждают эту меру, восстановляющую только естественную справедливость.
– Я думаю однако, что есть основание и в этих осуждениях… – сказал князь Андрей, стараясь бороться с влиянием Сперанского, которое он начинал чувствовать. Ему неприятно было во всем соглашаться с ним: он хотел противоречить. Князь Андрей, обыкновенно говоривший легко и хорошо, чувствовал теперь затруднение выражаться, говоря с Сперанским. Его слишком занимали наблюдения над личностью знаменитого человека.
– Основание для личного честолюбия может быть, – тихо вставил свое слово Сперанский.
– Отчасти и для государства, – сказал князь Андрей.
– Как вы разумеете?… – сказал Сперанский, тихо опустив глаза.
– Я почитатель Montesquieu, – сказал князь Андрей. – И его мысль о том, что le рrincipe des monarchies est l'honneur, me parait incontestable. Certains droits еt privileges de la noblesse me paraissent etre des moyens de soutenir ce sentiment. [основа монархий есть честь, мне кажется несомненной. Некоторые права и привилегии дворянства мне кажутся средствами для поддержания этого чувства.]