Красный Дунай
Поделись знанием:
К:Фильмы 1949 года
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
| Красный Дунай | |
| The Red Danube | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Автор сценария |
Джина Кауз |
| В главных ролях |
Уолтер Пиджон |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания | |
| Длительность |
119 мин. |
| Бюджет |
1.96 млн. долл. |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| IMDb | |
«Красный Дунай» (англ. The Red Danube — американский художественный фильм, снятый режиссёром Джорджем Сидни в 1949 году на студии Metro-Goldwyn-Mayer. Экранизация романа шотландского писателя Брюса Маршалла «Vespers in Vienna» (1947).
Содержание
Сюжет
Окончена Вторая Мировая война. Полковник Майкл «Хуки» Никобар направлен в британскую оккупационную зону Вены с заданием помочь перемещённым советским гражданам вернуться на родину, однако многие из них не хотят возвращаться в СССР, страшась преследований.
В Вене Никобар знакомится с русской балериной Ольгой, немкой Поволжья, которая скрывается от агентов НКВД в женском монастыре под именем Марии Булен, и влюбляется в неё. Верный долгу, полковник собирается вернуть беглянку в советскую оккупационную зону…
В ролях
- Уолтер Пиджон — полковник Майкл С. «Хуки» Никобар
- Джанет Ли — Ольга Александрова она же Мария Булен
- Этель Берримор — мать Ауксилия, настоятельница монастыря
- Питер Лоуфорд — майор Джон МакФимистер
- Анджела Лэнсбери — Одри Куэйл
- Луи Кэлхерн — полковник Пиньев
- Фрэнсис Л. Сулливэн — полковник Хемфри «Блинкер» Омикрон
- Мелвилл Купер — Девид Мунлайт
- Роберт Кут — бригадир Мэтлок
- Алан Напьер — генерал
- Жанин Перро — «Микки Маус»
- Роман Торопов — лейтенант Максим Оманский
- Кася Оржажевски — сестра Касмира
- Тамара Шэйн — Хелена Нагард
- Константин Шэйн — Серж Брюлофф, профессор
- Виктор Вуд — лейтенант Гуэдалья-Вуд
- Джордж Букаста — эпизод (нет в титрах)
Признание
- 1951 — номинация на премию «Оскар» за лучшую работу художника в чёрно-белом фильме — Седрик Гиббонс, Ганс Питерс (постановщики), Эдвин Б. Уиллис, Хью Хант (декораторы)[1].
Напишите отзыв о статье "Красный Дунай"
Примечания
- ↑ [www.oscars.org/oscars/ceremonies/1951 Oscars.org: The 23rd Academy Awards]
Ссылки
- «Красный Дунай» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.tcm.com/tcmdb/title/3795/ «Красный Дунай»] (англ.) на сайте TCM Movie Database
- [www.allmovie.com/movie/v107425 «Красный Дунай»] (англ.) на сайте allmovie
- [variety.com/1949/film/reviews/the-red-danube-1200416532/ Обзор фильма] на сайте Variety (англ.)
Отрывок, характеризующий Красный Дунай
– Наташа? – проговорила она.И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
