Крашаница, Анатолий Фëдорович

Анатолий Крашаница
укр. Анато́лій Фе́дорович Крашаниця
Имя при рождении:	Анатолий Фëдорович Крашаница
Псевдонимы:	А. Крыжаный
Дата рождения:	30 апреля (17 апреля) 1905(1905-04-17)
Место рождения:	Люботин Валковский уезд Харьковская губерния Российская империя
Дата смерти:	7 ноября 1984(1984-11-07) (79 лет)
Место смерти:	Ровно
Гражданство:
Род деятельности:	прозаик, поэт, литературный критик
Жанр:	проза, поэзия
Язык произведений:	украинский
Награды:

Анатолий Фëдорович Крашаница (укр. Анато́лій Фе́дорович Крашаниця; 17 (30) апреля 1905, слобода Люботин Валковский уезд Харьковской губернии Российской империи — 7 ноября 1984, Ровно) — украинский советский писатель, поэт и журналист.

Биография

Окончил реальное училище в г. Валки. В 1922—1923 работал в Валковском уездном, а в 1923—1923 — Харьковском губернском комитетах комсомола.

Первые статьи поместил в газете «На засів». С 1921 печатался в газетах «Вісті», «Селянська правда», журналах «Шляхи мистецтва», «Чер­воні квіти», «Зоря» (все — Харьков).

Член бюро украинской литературной организация крестьянских писателей «Плу­г» с 1922 года. Член ВУСПП.

В 1927 —- один из организаторов журнала «Молодняк» вместе с И. Шевченко и С. Божко. Был в числе первых редакторов журнала «Дніпро».

Основатель Ассоциации юношеских пролетарских писателей в Харькове.

В 1925—1965 — постоянно работал и печатался в прессе, в частности, редактировал газету «Наддніпрянська правда» (Херсон) и «Червоний прапор» (Ровно).

Творчество

Автор сборников стихов «В бризках вогняних» (Валки, 1922), по­­вестей «Сьомий номер» (Харьков; Одесса, 1930), «На крилах часу» (Киев, 1978), ряда литературно-критических статей, воспоминаний о В. Блакитном, А. Довженко, М. Дубовике, Г. Эпике, Л. Первомайском, В. Сосюре, П. Усенко и др.

Награды

• Орден Трудового Красного Знамени
• Орден «Знак Почёта»

Память

В г. Ровно на фасаде дома, где жил А. Ф. Крашаница установлена мемориальная доска.

Литература

• Українська літературна енциклопедія: в 5 т. Т.3. Київ, 1995. С. 52.
• Каляка, М. М. Крашаниця, Літературна лоція Херсонщини (ХІІ — початок ХХІ ст.) — Херсон, Просвіта, 2009.
• Півторадні В. Українська література перших років революції (1917—1923 рр.). К., 1968.

Отрывок, характеризующий Крашаница, Анатолий Фëдорович

– Батюшки светы, ножик то…
– Вишь татарка!
– Как же ты не перекувыркнулась то? – говорила самая смелая, прямо уж обращаясь к Наташе.
Дядюшка слез с лошади у крыльца своего деревянного заросшего садом домика и оглянув своих домочадцев, крикнул повелительно, чтобы лишние отошли и чтобы было сделано всё нужное для приема гостей и охоты.
Всё разбежалось. Дядюшка снял Наташу с лошади и за руку провел ее по шатким досчатым ступеням крыльца. В доме, не отштукатуренном, с бревенчатыми стенами, было не очень чисто, – не видно было, чтобы цель живших людей состояла в том, чтобы не было пятен, но не было заметно запущенности.
В сенях пахло свежими яблоками, и висели волчьи и лисьи шкуры. Через переднюю дядюшка провел своих гостей в маленькую залу с складным столом и красными стульями, потом в гостиную с березовым круглым столом и диваном, потом в кабинет с оборванным диваном, истасканным ковром и с портретами Суворова, отца и матери хозяина и его самого в военном мундире. В кабинете слышался сильный запах табаку и собак. В кабинете дядюшка попросил гостей сесть и расположиться как дома, а сам вышел. Ругай с невычистившейся спиной вошел в кабинет и лег на диван, обчищая себя языком и зубами. Из кабинета шел коридор, в котором виднелись ширмы с прорванными занавесками. Из за ширм слышался женский смех и шопот. Наташа, Николай и Петя разделись и сели на диван. Петя облокотился на руку и тотчас же заснул; Наташа и Николай сидели молча. Лица их горели, они были очень голодны и очень веселы. Они поглядели друг на друга (после охоты, в комнате, Николай уже не считал нужным выказывать свое мужское превосходство перед своей сестрой); Наташа подмигнула брату и оба удерживались недолго и звонко расхохотались, не успев еще придумать предлога для своего смеха.
Немного погодя, дядюшка вошел в казакине, синих панталонах и маленьких сапогах. И Наташа почувствовала, что этот самый костюм, в котором она с удивлением и насмешкой видала дядюшку в Отрадном – был настоящий костюм, который был ничем не хуже сюртуков и фраков. Дядюшка был тоже весел; он не только не обиделся смеху брата и сестры (ему в голову не могло притти, чтобы могли смеяться над его жизнию), а сам присоединился к их беспричинному смеху.
– Вот так графиня молодая – чистое дело марш – другой такой не видывал! – сказал он, подавая одну трубку с длинным чубуком Ростову, а другой короткий, обрезанный чубук закладывая привычным жестом между трех пальцев.
– День отъездила, хоть мужчине в пору и как ни в чем не бывало!
Скоро после дядюшки отворила дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с двойным подбородком, и полными, румяными губами. Она, с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движеньи, оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. – «Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?» сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешечки черной муки на юраге, сотовой мед, мед вареный и шипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.