Кудрин, Иван Степанович

Иван Степанович Кудрин
Дата рождения	21 ноября 1921(1921-11-21)
Место рождения	д. Колупаевка, Мало-Беловодская волость, Челябинский уезд, Челябинская губерния, РСФСР (ныне Юргамышский район, Курганская область)
Дата смерти	4 мая 1994(1994-05-04) (72 года)
Место смерти	г. Курган, Курганская область, Российская Федерация
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	бронетанковые войска
Годы службы	1941—1945
Звание	Старший сержант
Часть	46-й танковоый полк 46-й танковой бригады
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии
В отставке	Председатель Чинеевского сельского Совета

Иван Степанович Кудрин (21 ноября 1921—4 мая 1994) — старший сержант Рабоче-крестьянской Красной Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1941).

Биография

Иван Степанович Кудрин родился 21 ноября 1921 года в деревне Колупаевка Мало-Беловодской волости Челябинского уезда Челябинской губернии (ныне — Юргамышский район Курганской области) в крестьянской семье.

Окончил три класса школы, после чего работал в колхозе «Первое мая», в 1937 году окончил курсы трактористов, с 1940 года работал трактористом в Кислянской машинно-тракторной станции Юргамышского района.

В мае 1941 года Кудрин был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию. С лета 1941 года — на фронтах Великой Отечественной войны, был механиком-водителем танка 46-го танкового полка 46-й танковой бригады 7-й отдельной армии Ленинградского фронта. Отличился во время боёв под Ленинградом.

1 октября 1941 года Кудрин участвовал в бою в районе деревни Озерки Подпорожского района Ленинградской области. Его танк оторвался от основных сил и увяз в болоте. Противник предпринял попытку захватить обездвиженную машину, но экипаж танка успешно отразил атаку, уничтожив 1 артиллерийское орудие и несколько вражеских солдат. 2 октября при попытке доставить донесение своим погиб стрелок-радист Скакунов, и тогда вместо него был отправлен Кудрин. В это время были убиты командир Гольцев и башенный стрелок. Несмотря на полученное ранение, Кудрин вернулся в танк и в течение пяти дней, невзирая на голод и жажду, отбивал вражеские атаки.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20 ноября 1941 года за «образцовое выполнение заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство» красноармеец Иван Кудрин был удостоен высокого звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

С 1945 года член ВКП(б), в 1952 году партия переименована в КПСС.

В августе 1945 года старший сержант Кудрин был демобилизован. Проживал и работал на родине. Работал председателем Чинеевского сельского Совета (Юргамышский район), заместителем председателя промартели «Коллективист», рабочим Юргамышского элеватора «Заготзерно».

С 1968 года на пенсии, жил в Кургане.

Иван Степанович Кудрин скончался 4 мая 1994 года, похоронен в селе Малое Белое Юргамышского района Курганской области.

Награды

• Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20 ноября 1941 года удостоен высокого звания Героя Советского Союза:
  • медаль «Золотая Звезда» № 1206, 20 ноября 1941 года;
  • орден Ленина, 20 ноября 1941 года.
• Орден Отечественной войны 1-й степени, 6 апреля 1985 года.
• Медали, в том числе:
  • юбилейная медаль «Двадцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»;
  • юбилейная медаль «50 лет Вооружённых Сил СССР».
• Почётный гражданин города Подпорожье Ленинградской области.

Память

В честь Кудрина названы улица и школа в Юргамыше.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Буров А. В. Твои Герои, Ленинград. 2-е изд., доп. Л.: Лениздат, 1970.
• Жилин В. А. Герои-танкисты 1941—1942 гг. М.:Яуза, Эксмо, 2008.
• Золотое созвездие Зауралья. Кн. 1. Курган. Парус-М, 2000.
• Танкисты в сражении за Ленинград Л., Лениздат, 1987.

Отрывок, характеризующий Кудрин, Иван Степанович

И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.


Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.