Кхалаце

Город Кхалаце Khalatse Страна ИндияИндия Штат Джамму и КашмирДжамму и Кашмир Регион Ладакх Координаты 34°19′18″ с. ш. 76°53′06″ в. д.34.32167° с. ш. 76.88500° в. д. / 34.32167; 76.88500    Часовой пояс UTC+5:30 Показать/скрыть карты

Кхалаце или Кхалси — деревня в 337 км от Сринагара на старой дороге в Лех, рядом была переправа через Инд и построен железный мост. Население округи около 1 600. Это место получило известность благодаря торговым маршрутам. Рядом находятся руины старой таможни.

По остаткам надписей, можно сказать что это место ранее называлось 'Махараджа Увима' и его связывали с кушанским царём, Вима Кадфиз  — правивший в 1-м 2-м веке нэ.

Лхачен Наглунг (ок 1150—1175 н. э.), представитель дардского княжеского дома, построил мост на месте нынешнего, а также замок Брагнаг у ручья текущего в Инд, для охраны моста, замок находится в 1,6 км от деревни выше по течению. В 4,8 км был ещё один мост Бабу-Кхар, но мост у Кхалаце был нужен для сбора пошлин. От замка остались остатки фундамента. Лхачен Наглунг, вероятно, построил и замок у Ванла.

На скалах близ деревни можно найти дардские петроглифы, в том числе, женщина с корзиной за спиной, охота на антилоп, мажчины в широкополых шляпах, подобную одежду носят дарды до сих пор, у замка можно найти надписи на индийском.

Миссионеры моравской церкви, прибывшие в Лех в 1885, разместили участок и в Кхалаце, они сильно помоглм местной медицине и образованию, но совсем не приуспели в миссионерстве.

Если идти в Кхалаце от Сринагара, то видно, как попадаешь в буддийскую землю: чортены — маленькие ступа, Камни "Мани" и лунгта — молитвенныем флажки. Вверх по течению от Кхалаце и вниз по течению по правому берегу проживают Дарды (Брокпа), исповедующие буддизм. Khalatse is also famous for its apricots.

Кхалаце на 400 метров ниже Леха и поэтому здесь выращивают 2, а не один урожай, когда в конце мая в Ладакхе сеют, а Кхалаце уже почти вырос урожай. Первый урожай — обычно грим (Ячмень обыкновенный — Hordeum vulgare L. var. nudum Hook. f., разновидность является древней формой одомашненного ячменя) — из него делают основную пищу этого региона Цампа), а к середине июля поспевает Гречиха, Турнепс и другие овощи.

Литература

• Francke, A. H. (1977). A History of Ladakh. A. H. Francke (Originally published as, A History of Western Tibet, (1907). 1977 Edition with critical introduction and annotations by S. S. Gergan & F. M. Hassnain. Sterling Publishers, New Delhi.
• Francke, A. H. (1914). Antiquities of Indian Tibet. Two Volumes. Calcutta. 1972 reprint: S. Chand, New Delhi.
• Schettler, Rolf & Margaret. (1981). Kashmir, Ladakh & Zanskar. Lonely Planet. South Yarra, Vic., Australia. ISBN 0-908086-21-0.
• Janet Rizvi. (1996). Ladakh: Crossroads of High Asia. Second Edition. Oxford University Press, Delhi. ISBN 0-19-564546-4.

Отрывок, характеризующий Кхалаце

– L'angine? Oh, c'est une maladie terrible! [Грудная болезнь? О, это ужасная болезнь!]
– On dit que les rivaux se sont reconcilies grace a l'angine… [Говорят, что соперники примирились благодаря этой болезни.]
Слово angine повторялось с большим удовольствием.
– Le vieux comte est touchant a ce qu'on dit. Il a pleure comme un enfant quand le medecin lui a dit que le cas etait dangereux. [Старый граф очень трогателен, говорят. Он заплакал, как дитя, когда доктор сказал, что случай опасный.]
– Oh, ce serait une perte terrible. C'est une femme ravissante. [О, это была бы большая потеря. Такая прелестная женщина.]
– Vous parlez de la pauvre comtesse, – сказала, подходя, Анна Павловна. – J'ai envoye savoir de ses nouvelles. On m'a dit qu'elle allait un peu mieux. Oh, sans doute, c'est la plus charmante femme du monde, – сказала Анна Павловна с улыбкой над своей восторженностью. – Nous appartenons a des camps differents, mais cela ne m'empeche pas de l'estimer, comme elle le merite. Elle est bien malheureuse, [Вы говорите про бедную графиню… Я посылала узнавать о ее здоровье. Мне сказали, что ей немного лучше. О, без сомнения, это прелестнейшая женщина в мире. Мы принадлежим к различным лагерям, но это не мешает мне уважать ее по ее заслугам. Она так несчастна.] – прибавила Анна Павловна.
Полагая, что этими словами Анна Павловна слегка приподнимала завесу тайны над болезнью графини, один неосторожный молодой человек позволил себе выразить удивление в том, что не призваны известные врачи, а лечит графиню шарлатан, который может дать опасные средства.
– Vos informations peuvent etre meilleures que les miennes, – вдруг ядовито напустилась Анна Павловна на неопытного молодого человека. – Mais je sais de bonne source que ce medecin est un homme tres savant et tres habile. C'est le medecin intime de la Reine d'Espagne. [Ваши известия могут быть вернее моих… но я из хороших источников знаю, что этот доктор очень ученый и искусный человек. Это лейб медик королевы испанской.] – И таким образом уничтожив молодого человека, Анна Павловна обратилась к Билибину, который в другом кружке, подобрав кожу и, видимо, сбираясь распустить ее, чтобы сказать un mot, говорил об австрийцах.
– Je trouve que c'est charmant! [Я нахожу, что это прелестно!] – говорил он про дипломатическую бумагу, при которой отосланы были в Вену австрийские знамена, взятые Витгенштейном, le heros de Petropol [героем Петрополя] (как его называли в Петербурге).
– Как, как это? – обратилась к нему Анна Павловна, возбуждая молчание для услышания mot, которое она уже знала.
И Билибин повторил следующие подлинные слова дипломатической депеши, им составленной:
– L'Empereur renvoie les drapeaux Autrichiens, – сказал Билибин, – drapeaux amis et egares qu'il a trouve hors de la route, [Император отсылает австрийские знамена, дружеские и заблудшиеся знамена, которые он нашел вне настоящей дороги.] – докончил Билибин, распуская кожу.
– Charmant, charmant, [Прелестно, прелестно,] – сказал князь Василий.
– C'est la route de Varsovie peut etre, [Это варшавская дорога, может быть.] – громко и неожиданно сказал князь Ипполит. Все оглянулись на него, не понимая того, что он хотел сказать этим. Князь Ипполит тоже с веселым удивлением оглядывался вокруг себя. Он так же, как и другие, не понимал того, что значили сказанные им слова. Он во время своей дипломатической карьеры не раз замечал, что таким образом сказанные вдруг слова оказывались очень остроумны, и он на всякий случай сказал эти слова, первые пришедшие ему на язык. «Может, выйдет очень хорошо, – думал он, – а ежели не выйдет, они там сумеют это устроить». Действительно, в то время как воцарилось неловкое молчание, вошло то недостаточно патриотическое лицо, которого ждала для обращения Анна Павловна, и она, улыбаясь и погрозив пальцем Ипполиту, пригласила князя Василия к столу, и, поднося ему две свечи и рукопись, попросила его начать. Все замолкло.
– Всемилостивейший государь император! – строго провозгласил князь Василий и оглянул публику, как будто спрашивая, не имеет ли кто сказать что нибудь против этого. Но никто ничего не сказал. – «Первопрестольный град Москва, Новый Иерусалим, приемлет Христа своего, – вдруг ударил он на слове своего, – яко мать во объятия усердных сынов своих, и сквозь возникающую мглу, провидя блистательную славу твоея державы, поет в восторге: «Осанна, благословен грядый!» – Князь Василий плачущим голосом произнес эти последние слова.