Потоцкий, Кшиштоф
| Кшиштоф Потоцкий польск. Krzysztof Potocki <tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> | ||
| ||
|---|---|---|
| 1645 — 1646 | ||
| Предшественник: | Феликс Ян Пац | |
| Наследник: | Евстах Казимир Волович | |
| ||
| 1646 — 1653 | ||
| Предшественник: | Павел Ян Сапега | |
| Преемник: | Теодор Александр Ляцкий | |
| ||
| 1653 — 1658 | ||
| Предшественник: | Михаил Казимир Радзивилл | |
| Преемник: | Евстах Казимир Волович | |
| ||
| 1658 — 1661 | ||
| Предшественник: | Теодор Денгоф | |
| Преемник: | Кшиштоф Франтишек Сапега | |
| ||
| 1661 — 1675 | ||
| Предшественник: | Михаил Казимир Радзивилл | |
| Преемник: | Ян Кароль Дольский | |
| Рождение: | ок. 1600 | |
| Смерть: | 1675 | |
| Род: | Потоцкие | |
| Отец: | Анджей Потоцкий | |
| Мать: | Катарина Бучацкая-Творовская | |
| Супруга: | 1) Елена Волович
2) Анна Дунин-Раецкая | |
| Дети: | бездетен | |
Кшиштоф Потоцкий (ок. 1600—1675) — государственный деятель Великого княжества Литовского, чашник великий литовский (1645—1646), подстолий великий литовский (1646—1653), стольник великий литовский (1653—1658), кравчий великий литовский (1658—1661), подчаший великий литовский (1661—1675), маршалок Литовского Трибунала (1662, 1673).
Содержание
Биография
Представитель польского магнатского рода Потоцких герба «Пилява». Старший сын каштеляна каменецкого Анджея Потоцкого (ок. 1552—1609) от второго брака с Катариной Бучацкой-Творовской.
Происходил из рода Потоцких, которые, в основном, занимали государственные должности в Польском королевстве. Через брак с Еленой Волович получил во владение местечки Сидра в Гродненском повете, города Головчин и Новый Быхов, село Тайманов в Оршанском повете. Ему принадлежала деревня Здзитавец в Берестейском воеводстве.
В 1645 году Кшиштоф Потоцкий получил должность чашника ВКЛ, в следующем 1646 году стал подстолием великим литовским. В 1653 году был назначен стольником ВКЛ, в 1658 году его назначили кравчим великим литовским, в 1661 года стал подчашим ВКЛ. В 1662 и 1673 годах дважды избирался маршалком Трибунала Великого княжества Литовского. Также его избирали послом на сеймы.
Кшиштоф Потоцкий участвовал в подавлении казацкого восстания на Украине и в Белоруссии, в 1649 года принял участие в битве под Лоевом. Участник военных кампаний 1654—1655 годов во время русско-польской войны (1654—1667). Был связан с Янушем и Богуславом Радзивиллами, но отказался подписывать Кейданскую унию со Швецией.
Исповедывал кальвинизм.
Семья
Около 1643 года женился на Елене Волович (ум. 1649), дочери чашника великого литовского Петра Воловича (ум. 1624) и Барбары Сапеги, вдове чашника ВКЛ князя Яна Головчинского. Вторично женился на Анне Дунин-Раецкой (ум. после 1670), вдове Александра Халецкого и Гедеона Михаила Тризны. В двух браках не имел потомства.
Напишите отзыв о статье "Потоцкий, Кшиштоф"
Литература
- Валерый Пазднякоў, Патоцкія // Вялікае княства Літоўскае: Энцыклапедыя. У 3 т. Т.2: Кадэцкі корпус — Яцкевіч / Рэдкал.: Г. П. Пашкоў (гал.рэд.) і інш.; Маст. З. Э. Герасімовіч. — Мн.: БелЭн, 2006. −792 с.: іл. С. 407. ISBN 985-11-0315-2, ISBN 985-11-0378-0 (т. 2)
Ссылки
- [mariusz.eu.pn/genealogia/rody/potoccy01.html Генеалогия Потоцких]
Отрывок, характеризующий Потоцкий, Кшиштоф
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
