Кэтлетт, Уолтер

Уолтер Кэтлетт
англ. Walter Catlett
Гражданство:	США США
Профессия:	актёр
Карьера:	1924—1957

Уо́лтер Кэ́тлетт (англ. Walter Catlett; 1889, Сан-Франциско — 1960, Лос-Анджелес) — американский актёр театра и кино. Амплуа — легковозбудимый официозный хвастун.

Биография

Уолтер Кэтлетт родился 4 февраля 1889 года в Сан-Франциско. Он начал свою актёрскую работу с водевилей (в основном в дуэте с Хобартом Кавано). Впервые на театральных подмостках Кэтлетт появился в 1906 году, в кинематографе с 1924 года.

Первую супругу актёра звали Рат Верни, вторую — Занетта Уэтроус. Уолтер Кэтлетт скончался 14 ноября 1960 года в Лос-Анджелесе, причиной смерти стал инсульт. В том же году актёр был удостоен звезды на Голливудской Аллее славы (1713 Вайн-стрит).

Избранные работы в театре

• 1911 — Принц Пильзена / The Prince of Pilsen
• 1916 — So Long Letty
• 1918 — Little Miss Simplicity
• 1920 — Салли / Sally
• 1924 — Леди, будьте хорошей / Lady, Be Good (в т. ч. исполнение одноимённой песни)
• 1927 — Рио Рита / Rio Rita
• The Ziegfeld Follies of 1917

Избранная фильмография

За свою кино-карьеру длиной 33 года Уолтер Кэтлетт снялся в 155 фильмах, из которых 32 были короткометражными, а в 4 он не был указан в титрах; в четырёх эпизодах четырёх сериалов и озвучил один мультфильм.

• 1924 — Вторая молодость / Second Youth — Джон Макнаб
• 1926 — Летние холостяки / Summer Bachelors — Холостяк № 1
• 1927 — Учитель музыки / The Music Master — зазывала на медицинском шоу
• 1929 — Поженившиеся в Голливуде / Married in Hollywood — Джо Глитнер
• 1930 — Девушка из Флородоры / The Florodora Girl — Де Боэр
• 1931 — Первая полоса / The Front Page — Джимми Мёрфи
• 1931 — Платиновая блондинка / Platinum Blonde — Бинги
• 1931 — Воспитатель настоящих мужчин / Maker of Men — Макнил
• 1932 — Воздушный петух / Cock of the Air — полковник Уоллес
• 1932 — Переулок / Back Street — Бейклесс
• 1932 — Дождь / Rain — квартирмейстер Бейтс
• 1933 — Мама любит папу / Mama Loves Papa — Том Уокер
• 1933 — Так это Хэррис! / So This Is Harris! — Уолтер Кэтлетт (к/м)
• 1935 — Каждый вечер в восемь / Every Night at Eight — Master of Ceremonies
• 1935 — История двух городов / A Tale of Two Cities — Барсад
• 1936 — Мистер Дидс переезжает в город / Mr. Deeds Goes to Town — Морроу
• 1936 — Кейн и Мейбл / Cain and Mabel — Джейк Шерман
• 1936 — Банджо на моём колене / Banjo on My Knee — Уорфилд Скотт
• 1937 — На авеню / On the Avenue — Джейк Диббл
• 1937 — Любовь — это новости / Love Is News — Эдди Джонсон
• 1937 — Осторожно, любовь за работой / Danger – Love at Work — дядюшка Алан
• 1937 — Праздник каждый день / Every Day's a Holiday — Нифти Бейли
• 1938 — Воспитание крошки / Bringing Up Baby — констебль Слокам
• 1938 — Достижение успеха / Going Places — Франклин Декстер
• 1939 — Заза / Zaza — Марлардот
• 1940 — Пиноккио / Pinocchio — Дж. Уортингтон Фоулфеллоу (Честный Джон) (м/ф; озвучивание; в титрах не указан)
• 1940 — Грешница наполовину / Half a Sinner — служащий на АЗС
• 1940 — Весенний парад / Spring Parade — метрдотель
• 1940 — Маленький Абнер / Li'l Abner — парикмахер
• 1941 — Девушка на миллион / Million Dollar Baby — мистер Симпсон
• 1941 — Энергия / Manpower — Сидни Уиппл
• 1941 — Всё началось с Евы / It Started with Eve — доктор Харви
• 1942 — Звёздно-полосатый ритм / Star Spangled Rhythm — Уолтер (в номере A Sweater, Sarong and a Peek-A-Boo Bang)
• 1942 — Моя девушка Сэл / My Gal Sal — полковник Траки
• 1942 — Синкопа / Syncopation — Спелвин
• 1942 — Янки Дудл Денди / Yankee Doodle Dandy — администратор в театре
• 1943 — Меня накрыли / They Got Me Covered — администратор в гостинице
• 1943 — Сестра его дворецкого / His Butler's Sister — Мортимер Калб
• 1945 — Человек, который гулял сам по себе / The Man Who Walked Alone — Уиггинс
• 1947 — Я буду твоей / I'll Be Yours — мистер Бакингем
• 1948 — Мальчик с зелёными волосами / The Boy with Green Hair — «Король»
• 1949 — В поисках серебряной подкладки / Look for the Silver Lining — камео
• 1949 — Танцующие в темноте / Dancing in the Dark — Джо Брукс
• 1949 — Ревизор / The Inspector General — полковник Кастайн
• 1951 — Жених возвращается / Here Comes the Groom — мистер Макгонигл
• 1956 — Дэви Крокетт и речные пираты / Davy Crockett and the River Pirates — полковник Плаг
• 1956 — Дружеское увещевание / Friendly Persuasion — профессор Куигли
• 1957 — Красавчик Джеймс / Beau James — губернатор Альфред «Эл» Смит

Ссылки

• Мордант Холл. [www.nytimes.com/movie/review?res=9C06EFD61231E633A25753C1A96F9C946394D6CF Обзор фильмов «Блюз большого города» и «Окей, Америка!»]  (англ.) на сайте nytimes.com, 10 сентября 1932
• [music.yandex.ru/artist/91163 Уолтер Кэтлетт]  (рус.) на сайте music.yandex.ru

Отрывок, характеризующий Кэтлетт, Уолтер

Сначала наполеоновские войска еще давали о себе знать – это было в первый период движения по Калужской дороге, но потом, выбравшись на Смоленскую дорогу, они побежали, прижимая рукой язычок колокольчика, и часто, думая, что они уходят, набегали прямо на русских.
При быстроте бега французов и за ними русских и вследствие того изнурения лошадей, главное средство приблизительного узнавания положения, в котором находится неприятель, – разъезды кавалерии, – не существовало. Кроме того, вследствие частых и быстрых перемен положений обеих армий, сведения, какие и были, не могли поспевать вовремя. Если второго числа приходило известие о том, что армия неприятеля была там то первого числа, то третьего числа, когда можно было предпринять что нибудь, уже армия эта сделала два перехода и находилась совсем в другом положении.
Одна армия бежала, другая догоняла. От Смоленска французам предстояло много различных дорог; и, казалось бы, тут, простояв четыре дня, французы могли бы узнать, где неприятель, сообразить что нибудь выгодное и предпринять что нибудь новое. Но после четырехдневной остановки толпы их опять побежали не вправо, не влево, но, без всяких маневров и соображений, по старой, худшей дороге, на Красное и Оршу – по пробитому следу.
Ожидая врага сзади, а не спереди, французы бежали, растянувшись и разделившись друг от друга на двадцать четыре часа расстояния. Впереди всех бежал император, потом короли, потом герцоги. Русская армия, думая, что Наполеон возьмет вправо за Днепр, что было одно разумно, подалась тоже вправо и вышла на большую дорогу к Красному. И тут, как в игре в жмурки, французы наткнулись на наш авангард. Неожиданно увидав врага, французы смешались, приостановились от неожиданности испуга, но потом опять побежали, бросая своих сзади следовавших товарищей. Тут, как сквозь строй русских войск, проходили три дня, одна за одной, отдельные части французов, сначала вице короля, потом Даву, потом Нея. Все они побросали друг друга, побросали все свои тяжести, артиллерию, половину народа и убегали, только по ночам справа полукругами обходя русских.
Ней, шедший последним (потому что, несмотря на несчастное их положение или именно вследствие его, им хотелось побить тот пол, который ушиб их, он занялся нзрыванием никому не мешавших стен Смоленска), – шедший последним, Ней, с своим десятитысячным корпусом, прибежал в Оршу к Наполеону только с тысячью человеками, побросав и всех людей, и все пушки и ночью, украдучись, пробравшись лесом через Днепр.
От Орши побежали дальше по дороге к Вильно, точно так же играя в жмурки с преследующей армией. На Березине опять замешались, многие потонули, многие сдались, но те, которые перебрались через реку, побежали дальше. Главный начальник их надел шубу и, сев в сани, поскакал один, оставив своих товарищей. Кто мог – уехал тоже, кто не мог – сдался или умер.


Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:
– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.