Кох, Ильза

В Википедии есть статьи о других людях с фамилиями: Кёлер и Кох

Ильза Кох
Ilse Koch
Ильза Кох во время ареста
Имя при рождении:	Ильза Кёлер (Ilse Köhler)
Гражданство:	Третий рейх
Место смерти:	тюрьма Айхах, Бавария
Супруг:	Карл Кох

И́льза Кох (нем. Ilse Koch, урождённая Ильза Кёлер (Ilse Köhler); 22 сентября 1906 — 1 сентября 1967) — немецкая деятельница НСДАП, жена Карла Коха, коменданта концлагерей Бухенвальд и Майданек. Наиболее известна под псевдонимом «Фрау Абажур». Получила прозвище «Бухенвальдская ведьма» и «Сука Бухенвальда» за жестокие пытки заключённых лагеря. Кох также обвинялась в изготовлении сувениров из человеческой кожи (однако на послевоенном процессе над Ильзе Кох достоверных доказательств этого предъявлено не было).

Биография

Ильза Кёлер родилась в Дрездене в семье рабочего. В школе Ильза была прилежной ученицей и жизнерадостным ребёнком. В юности работала библиотекарем. В 1932 году вступила в НСДАП. В 1934 году познакомилась с Карлом Кохом, за которого спустя два года вышла замуж.

В 1936 году Ильза начала работать секретарём и охранницей в концлагере Заксенхаузен. В 1937 году Карл Кох был назначен комендантом концлагеря Бухенвальд, где Ильза, ставшая его женой, получила печальную известность за свою жестокость по отношению к заключённым. По их словам, она, прогуливаясь по лагерю, избивала встречавшихся людей плёткой и натравливала на них овчарку. Ильза также обвинялась в том, что приказывала убивать заключённых с татуировками, чтобы затем делать из их кожи различные оригинальные поделки (в частности, абажуры, перчатки, переплёты книг). В 1941 году Ильза Кох стала старшим надзирателем среди охранниц-женщин.

В сентябре 1941 года Карл Кох был назначен комендантом Майданека, в июле 1942 года он был отстранён от должности по обвинению в коррупции. В 1943 году супруги Кох были арестованы СС. Коху были предъявлены обвинения в убийстве двух заключенных — врача Вальтера Кремера (нем. Walter Krämer) и его помощника, которые могли проговориться, что лечили Коха от сифилиса. В начале 1945 года Карл Кох был приговорён к смертной казни и в апреле (незадолго до вступления советских войск) был казнён в Мюнхене. Ильзу Кох оправдали, и она переселилась к родителям в Людвигсбург.

30 июня 1945 года Кох была арестована американскими войсками и в 1947 году приговорена к пожизненному заключению. Однако спустя несколько лет американский генерал Люциус Клей, военный комендант американской оккупационной зоны в Германии, освободил её, сочтя обвинения в отдании приказов о казни и изготовлении сувениров из человеческой кожи недостаточно доказанными.

Это решение вызвало протест со стороны общественности, поэтому в 1951 году Ильза Кох была снова арестована и приговорена судом Западной Германии к пожизненному заключению.

1 сентября 1967 года Кох покончила жизнь самоубийством, повесившись в камере баварской тюрьмы Айхах.

Образ Ильзы Кох послужил прототипом для героини фильма «Ильза, волчица СС» («Ilsa, She Wolf of the SS», 1975).

Библиография

• Massimiliano Livi, «Ilse Koch». In: War Crimes and Trials: A Historical Encyclopedia, from 1850 to the Present by Elizabeth Pugliese and Larry Hufford. ABC-CLIO: Santa Barbara (USA).
• The Holocaust Chronicle, p. 117.
• Israel Gutman (ed.), Encyclopedia of the Holocaust, p. 809—810.
• Walter Lacqueur (ed.), The Holocaust Encyclopedia, p. 97.
• William L. Shirer, The Rise and Fall of the Third Reich, p. 983—984.
• David A Hackett (ed.), The Buchenwald Report, p. 43 n. 19.

Ссылки

• [www.jewishvirtuallibrary.org/jsource/biography/ikoch.html Jewish Virtual Library — Ilse Koch]
• [www.jewishvirtuallibrary.org/jsource/Holocaust/skin.html Frau Ilse Koch, General Lucius Clay, and Human-Skin Atrocities]
• [www.straightdope.com/columns/040604.html Did the Nazis make lampshades out of human skin?]
• [www.scrapbookpages.com/DachauScrapbook/DachauTrials/IlseKoch.html Ilse Koch on trial at Dachau for making human lamp shades at Buchenwald]
• [media.www.hlrecord.org/media/paper609/news/2005/11/10/Opinion/Books.Bound.In.Human.Skin.Lampshade.Myth-1054759.shtml?sourcedomain=www.hlrecord.org&MIIHost=media.collegepublisher.com Photo from Buchenwald]

Отрывок, характеризующий Кох, Ильза

– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
Дрон пристально смотрел на княжну, в то время как она говорила.
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.


Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.