Ладан, Пантелеймон Ефимович

Ладан, Пантелеймон Ефимович
ректор Донской государственный аграрный университет
Начало полномочий:	1960
Окончание полномочий:	1980
Преемник:	Степанов, Владимир Иванович
Дата рождения:	27 июля 1908(1908-07-27)
Место рождения:	станица Кущёвская, Кубанская область, Российская империя
Дата смерти:	1983(1983)
Место смерти:	Персиановский

Пантелеймон Ефимович Ладан — доктор ветеринарных наук, профессор, академик Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук, заслуженный деятель науки РСФСР, лауреат Государственной премии СССР.

Биография и Деятельность

Родился 27 июля 1908 года в станице Кущёвской Краснодарского края в семье крестьянина. В родной станице окончил школу 2-й ступени, затем работал заведующим сельской школой.

С 1928 года жизнь П. Е. Ладана связана с Новочеркасском, где он в 1931 году окончил ветеринарный факультет зооветеринарного института (НЗВИ) и аспирантуру, работал ассистентом кафедры животноводства. Защитив в 1937 году кандидатскую диссертацию, стал доцентом, а затем — заведующим кафедрой разведения сельскохозяйственных животных. В 1947 году в Казанском ветеринарном институте защитил диссертацию на степень доктора ветеринарных наук.

С 1960 года — директор Новочеркасского зооветеринарного института, затем (после слияния в 1962 году НЗВИ и сельскохозяйственного института в станице Персиановской) — ректор вновь образованного Донского сельскохозяйственного института (ныне Донской государственный аграрный университет).

За заслуги в развитии животноводства и многолетнюю плодотворную научно-педагогическую деятельность в 1969 году П. Е. Ладану присвоено звание Заслуженного деятеля науки РСФСР. Его труды посвящены племенному делу, селекции, проблемам кормления и содержания сельскохозяйственных животных.

П. Е. Ладан — один из авторов методик выведения новых и совершенствования старых пород сельскохозяйственных животных. Он научно обосновал теорию породообразовательного процесса, подтвердив её практическими результатами. Выведенные под его руководством северокавказская порода и донской специализированный мясной тип (ДМ-1) свиней хорошо известны не только в России, но и за рубежом, и стали выдающимися достижениями отечественной селекционной науки второй половины XX века.

П. Е. Ладан предложил систему организационных мероприятий по использованию научно регулируемого гетерозиса в свиноводстве, разработал и усовершенствовал методы оценки наследственных качеств животных. Он возглавлял научную работу групп учёных по созданию приборов для прижизненного определения мясомолочных качеств свиней и по использованию продуктов микробиологического синтеза в животноводстве. За исследования в этой области он был удостоен Государственной премии СССР.

П. Е. Ладан многие годы руководил отделением свиноводства Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук. Его научные исследования находили и находят широкое применение в сельскохозяйственном производстве. Он основал научную школу, которая воспитала новое поколение специалистов сельского хозяйства, подготовил 14 докторов и 45 кандидатов наук, опубликовал более пятисот научных статей, брошюр, монографий, книг и учебников. П. Е. Ладан, благодаря своей исключительной прозорливости, мудрости и вере в людей воспитал двух ректоров Донского ГАУ — В. И. Степанова и А. И. Бараникова.

П. Е. Ладан награждён двумя орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, двумя орденами Трудового Красного Знамени, юбилейной медалью «За доблестный труд», золотой медалью им. академика М. Ф. Иванова, золотыми и серебряными медалями ВСХВ и ВДНХ СССР, удостоен наград ряда зарубежных стран.

Отрывок, характеризующий Ладан, Пантелеймон Ефимович

Ростов, не отвечая, тряхнул по солдатскому Георгиевскому кресту, висевшему на снурках мундира, и, указывая на свою подвязанную руку, улыбаясь, взглянул на Берга.
– Как видишь, – сказал он.
– Вот как, да, да! – улыбаясь, сказал Борис, – а мы тоже славный поход сделали. Ведь ты знаешь, его высочество постоянно ехал при нашем полку, так что у нас были все удобства и все выгоды. В Польше что за приемы были, что за обеды, балы – я не могу тебе рассказать. И цесаревич очень милостив был ко всем нашим офицерам.
И оба приятеля рассказывали друг другу – один о своих гусарских кутежах и боевой жизни, другой о приятности и выгодах службы под командою высокопоставленных лиц и т. п.
– О гвардия! – сказал Ростов. – А вот что, пошли ка за вином.
Борис поморщился.
– Ежели непременно хочешь, – сказал он.
И, подойдя к кровати, из под чистых подушек достал кошелек и велел принести вина.
– Да, и тебе отдать деньги и письмо, – прибавил он.
Ростов взял письмо и, бросив на диван деньги, облокотился обеими руками на стол и стал читать. Он прочел несколько строк и злобно взглянул на Берга. Встретив его взгляд, Ростов закрыл лицо письмом.
– Однако денег вам порядочно прислали, – сказал Берг, глядя на тяжелый, вдавившийся в диван кошелек. – Вот мы так и жалованьем, граф, пробиваемся. Я вам скажу про себя…
– Вот что, Берг милый мой, – сказал Ростов, – когда вы получите из дома письмо и встретитесь с своим человеком, у которого вам захочется расспросить про всё, и я буду тут, я сейчас уйду, чтоб не мешать вам. Послушайте, уйдите, пожалуйста, куда нибудь, куда нибудь… к чорту! – крикнул он и тотчас же, схватив его за плечо и ласково глядя в его лицо, видимо, стараясь смягчить грубость своих слов, прибавил: – вы знаете, не сердитесь; милый, голубчик, я от души говорю, как нашему старому знакомому.
– Ах, помилуйте, граф, я очень понимаю, – сказал Берг, вставая и говоря в себя горловым голосом.
– Вы к хозяевам пойдите: они вас звали, – прибавил Борис.
Берг надел чистейший, без пятнушка и соринки, сюртучок, взбил перед зеркалом височки кверху, как носил Александр Павлович, и, убедившись по взгляду Ростова, что его сюртучок был замечен, с приятной улыбкой вышел из комнаты.
– Ах, какая я скотина, однако! – проговорил Ростов, читая письмо.
– А что?
– Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, – повторил он, вдруг покраснев. – Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! – сказал он…
В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.