Латинский язык в Африке

Латинский язык в Африке появился в эпоху римских завоеваний и сохранялся остатками романоязычного населения до конца ХII века. Основным очагом распространения латыни стала территория современного Туниса, где народная латынь со временем развилась в некий романский идиом, который не оставил после себя письменных памятников так как классический латинский язык продолжал использоваться для записи текстов. Тем не менее, арабский историограф Аль-Идриси во время своего путешествия в оазис Гафса в ХII веке записал, что население города говорило на аль-латини аль-африки (букв. на африканской латыни).

История

После захвата Карфагена Римом во II в. до н. э., территория Туниса была превращена в римскую провинцию Африка, тесно сообщавшуюся с Италией. Как и в других римских провинциях, здесь появились колонии ветеранов. Однако незащищённость южной границы провинции способствовала постоянному притоку в провинцию слабороманизованного населения из Сахары и Атласа. Со временем латынь стала более широко употреблялась среди части горожан прибрежной зоны, однако ими также использовался и древнегреческий язык. В этот период в ряды знаменитых латинских писателей-уроженцев Африки вошли Тертуллиан, Арновий, Апулей. Но они были скорее исключениями, так как самым распространённым языком домашнего обихода по-прежнему оставался пунический язык (потомок финикийского языка), а в сельской местности, в западных регионах и в горах сохранялись берберские языки.

Рано проявившие себя религиозные предпочетния жителей римской Африки (донатизм) быстро привели к их отчуждению как от латинской, так и от греческой культуры, а следовательно и языков этих «метрополий». Финикийское население гораздо более охотно перешло в ислам и усвоило близкородственный им семито-хамитский язык — арабский с началом арабских завоеваний Северной Африки. Но в ряде районов, например в оазисе Гафса, латынь сохранялась как разговорный и письменный язык до XII в. н. э. Кроме того, по свидетельствам некоторых историков, романоязычные христиане Туниса помогали норманнам в освобождении Сицилии от мусульман в ХIII веке и, возможно, переселились туда взамен изгнаных мусульман.

Более того, некоторые источники утверждают, что романская речь в Северной Африке сохранялась до ХVII века. Однако, нет доказательств того, что она была автохонной, то есть развивалась здесь непрерывно. Дело в том, что в страны Магриба с ХI века, то есть после того как начались крестовые походы, было завезено большое количество романоязычных пленников из Европы. Многие местные купцы также хорошо говорили на лингва франка (торговой версии старофранцузского языка). Также после изгнания морисков и евреев из Испании в Африку, в их среде продолжали долгое время бытовать староиспанский язык и близкий ему ладино. Более того, уже с конца ХV веке некоторые североафриканские территории (Сеута, Мелилья, Оран, Тунис и др.) контролировали Испания и Португалия, создавая иллюзию непрерывного романоязычия в этом уже арабизированном регионе. О былом распространении латыни в Африке ныне указывают лишь некоторые топонимы (например, метка Ад-Децим в 10 милях к югу от Карфагена) и некоторые латинские заимствования в берберских языках.

См. также

• Romania submersa

Отрывок, характеризующий Латинский язык в Африке

– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
– Как же, как теперь помню его зубы.
– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.