Лауниц, Роберт
| Лауниц Роберт | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
13 декабря 1870 (64 года) |
| Место смерти: | |
| Происхождение: | |
Роберт Лауниц (англ. Robert Eberhard Launitz; 1806—1870) — американский скульптор русского происхождения.
Содержание
Биография
Родился 4 ноября 1806 года в Риге, Лифляндская губерния, в семье балтийских немцев.
Получил классическое военное образование и готовился к военной карьере. Однако у Роберта проявился интерес к искусству, и по совету дяди — скульптора Эдуарда Лауница, он отправился на учёбу в Рим. Там он сначала обучался у своего дяди, а позже — у датского скульптора Бертеля Торвальдсена.[1] Затем Лауниц в 1828 году переехал в США и поселился в Нью-Йорке, совершенно не зная английского языка. Он нашел работу в качестве подмастерья у скульптора Джона Фрэзи[en]. Они стали партнерами в 1831 году, но в 1837 году их партнерство окончилось.
Также Роберт Лауниц занимался обучением молодых скульпторов, среди его учеников был Томас Кроуфорд. В 1833 году Лауниц был избран членом Национальной академии дизайна.
Умер 13 декабря 1870 года в Нью-Йорке. Он считается отцом монументально-мемориального искусства в Америке.[2]
Труды
 Внешние изображения
| |
|---|---|
|
[www.businessinsider.in/photo/38813369/Tour-The-Beautiful-Cemetery-Where-New-Yorks-Rich-And-Powerful-Were-Laid-To-Rest-PHOTOS/Do-Hum-Me-was-the-princess-of-the-Sac-Indians-of-Kansas-At-age-18-Do-Hum-Me-and-her-husband-Cow-Hick-Kee-started-performing-at-P-T-Barnums-American-Museum-She-became-sick-and-died-shortly-after-in-1843-Barnum-paid-for-this-monument-.jpg Надгробный памятник Ду-Хам-Ми] |
Многие работы Лауница выполнены для мемориальных целей: статуи, памятники, урны.
Он занимался подбором материала и отделкой поверхности Монумента Вашингтона; отвечал за памятник и конкретно статую Казимиру Пулавскому в городе Саванна, штат Джорджия; выполнил памятник битве за Франкфорт, штат Кентукки; создал памятник генералу Джорджу Томасу в городе Трой, штат Нью-Йорк; а также многих мемориальных произведений, которые находятся в Нью-Йоркском кладбище Грин-Вуд.
Напишите отзыв о статье "Лауниц, Роберт"
Примечания
Ссылки
- [www.famousamericans.net/roberteberhardlaunitz/ Robert Eberhard Launitz] (англ.)
- [www.savannah.com/monterey-square/ Monterey Square] (англ.)
- [www.green-wood.com/2010/charlotte-canda/ CHARLOTTE CANDA (1828—1845)] (англ.)
Отрывок, характеризующий Лауниц, Роберт
Немного погодя, дядюшка вошел в казакине, синих панталонах и маленьких сапогах. И Наташа почувствовала, что этот самый костюм, в котором она с удивлением и насмешкой видала дядюшку в Отрадном – был настоящий костюм, который был ничем не хуже сюртуков и фраков. Дядюшка был тоже весел; он не только не обиделся смеху брата и сестры (ему в голову не могло притти, чтобы могли смеяться над его жизнию), а сам присоединился к их беспричинному смеху.– Вот так графиня молодая – чистое дело марш – другой такой не видывал! – сказал он, подавая одну трубку с длинным чубуком Ростову, а другой короткий, обрезанный чубук закладывая привычным жестом между трех пальцев.
– День отъездила, хоть мужчине в пору и как ни в чем не бывало!
Скоро после дядюшки отворила дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с двойным подбородком, и полными, румяными губами. Она, с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движеньи, оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. – «Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?» сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешечки черной муки на юраге, сотовой мед, мед вареный и шипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.
Всё это было хозяйства, сбора и варенья Анисьи Федоровны. Всё это и пахло и отзывалось и имело вкус Анисьи Федоровны. Всё отзывалось сочностью, чистотой, белизной и приятной улыбкой.
– Покушайте, барышня графинюшка, – приговаривала она, подавая Наташе то то, то другое. Наташа ела все, и ей показалось, что подобных лепешек на юраге, с таким букетом варений, на меду орехов и такой курицы никогда она нигде не видала и не едала. Анисья Федоровна вышла. Ростов с дядюшкой, запивая ужин вишневой наливкой, разговаривали о прошедшей и о будущей охоте, о Ругае и Илагинских собаках. Наташа с блестящими глазами прямо сидела на диване, слушая их. Несколько раз она пыталась разбудить Петю, чтобы дать ему поесть чего нибудь, но он говорил что то непонятное, очевидно не просыпаясь. Наташе так весело было на душе, так хорошо в этой новой для нее обстановке, что она только боялась, что слишком скоро за ней приедут дрожки. После наступившего случайно молчания, как это почти всегда бывает у людей в первый раз принимающих в своем доме своих знакомых, дядюшка сказал, отвечая на мысль, которая была у его гостей:
