Лейтон, Бернардо
Бернардо Лейтон Bernardo Leighton Guzmán | |||
| |||
---|---|---|---|
3 ноября 1964 — 5 февраля 1968 | |||
Президент: | Эдуардо Фрей Монтальва | ||
| |||
27 февраля 1950 — 4 февраля 1952 | |||
Президент: | Габриэль Гонсалес Видела | ||
| |||
24 марта 1937 — 12 марта 1938 | |||
Президент: | Артуро Алессандри | ||
Вероисповедание: | католик | ||
Партия: | Христианско-демократическая партия | ||
Образование: | Католический университет Чили |
Бернардо Лейтон Гусман (исп. Bernardo Leighton Guzmán, 16 августа 1909, Насимьенто — 26 января 1995, Сантьяго) — один из основателей Христианско-демократической партии Чили, трижды занимал пост министра.
Биография
Закончил в 1933 году юридический факультет Католического университета Чили.
В 1937 году президентом Артуро Алессандри был назначен министром труда.
В 1938 стал одним из основателей Национальной фаланги (в 1957 году преобразованной в Христианско-демократическую партию). В 1945—1949 депутат парламента. В 1950—1952 министр образования.
Министр внутренних дел в правительстве Эдуардо Фрея Монтальвы в 1964—1968 годах. В 1969—1973 депутат парламента.
Сразу после военного переворота 1973 года осудил его, в то время как руководство ХДП поначалу его поддержало. Вместе с группой демохристианских адвокатов начал подавать жалобы в суды на нарушение прав человека. В феврале 1974 года был выслан из Чили вместе с некоторыми другими деятелями левого крыла ХДП[1]. Выступал за границей с критикой военного режима. Стал целью итальянских неофашистов, участвовавших в Операции «Кондор»[2]. 6 октября 1975 года он и его жена были тяжело ранены выстрелами в Риме.
В 1978 году чилийское правительство позволило ему вернуться из Италии. Из-за плохого здоровья он удалился в частную жизнь.
Напишите отзыв о статье "Лейтон, Бернардо"
Примечания
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Лейтон, Бернардо
Анатоль взглянул на него и тотчас же, засунув руку в карман, достал бумажник.Пьер взял подаваемое ему письмо и оттолкнув стоявший на дороге стол повалился на диван.
– Je ne serai pas violent, ne craignez rien, [Не бойтесь, я насилия не употреблю,] – сказал Пьер, отвечая на испуганный жест Анатоля. – Письма – раз, – сказал Пьер, как будто повторяя урок для самого себя. – Второе, – после минутного молчания продолжал он, опять вставая и начиная ходить, – вы завтра должны уехать из Москвы.
– Но как же я могу…
– Третье, – не слушая его, продолжал Пьер, – вы никогда ни слова не должны говорить о том, что было между вами и графиней. Этого, я знаю, я не могу запретить вам, но ежели в вас есть искра совести… – Пьер несколько раз молча прошел по комнате. Анатоль сидел у стола и нахмурившись кусал себе губы.
– Вы не можете не понять наконец, что кроме вашего удовольствия есть счастье, спокойствие других людей, что вы губите целую жизнь из того, что вам хочется веселиться. Забавляйтесь с женщинами подобными моей супруге – с этими вы в своем праве, они знают, чего вы хотите от них. Они вооружены против вас тем же опытом разврата; но обещать девушке жениться на ней… обмануть, украсть… Как вы не понимаете, что это так же подло, как прибить старика или ребенка!…
Пьер замолчал и взглянул на Анатоля уже не гневным, но вопросительным взглядом.
– Этого я не знаю. А? – сказал Анатоль, ободряясь по мере того, как Пьер преодолевал свой гнев. – Этого я не знаю и знать не хочу, – сказал он, не глядя на Пьера и с легким дрожанием нижней челюсти, – но вы сказали мне такие слова: подло и тому подобное, которые я comme un homme d'honneur [как честный человек] никому не позволю.
Пьер с удивлением посмотрел на него, не в силах понять, чего ему было нужно.
– Хотя это и было с глазу на глаз, – продолжал Анатоль, – но я не могу…
– Что ж, вам нужно удовлетворение? – насмешливо сказал Пьер.
– По крайней мере вы можете взять назад свои слова. А? Ежели вы хотите, чтоб я исполнил ваши желанья. А?
– Беру, беру назад, – проговорил Пьер и прошу вас извинить меня. Пьер взглянул невольно на оторванную пуговицу. – И денег, ежели вам нужно на дорогу. – Анатоль улыбнулся.
Это выражение робкой и подлой улыбки, знакомой ему по жене, взорвало Пьера.
– О, подлая, бессердечная порода! – проговорил он и вышел из комнаты.
На другой день Анатоль уехал в Петербург.
Пьер поехал к Марье Дмитриевне, чтобы сообщить об исполнении ее желанья – об изгнании Курагина из Москвы. Весь дом был в страхе и волнении. Наташа была очень больна, и, как Марья Дмитриевна под секретом сказала ему, она в ту же ночь, как ей было объявлено, что Анатоль женат, отравилась мышьяком, который она тихонько достала. Проглотив его немного, она так испугалась, что разбудила Соню и объявила ей то, что она сделала. Во время были приняты нужные меры против яда, и теперь она была вне опасности; но всё таки слаба так, что нельзя было думать везти ее в деревню и послано было за графиней. Пьер видел растерянного графа и заплаканную Соню, но не мог видеть Наташи.