Лозицкая, Людмила Алексеевна

Людмила Лозицкая
Имя при рождении:	Людмила Алексеевна Лозицкая
Дата рождения:	26 апреля 1924(1924-04-26)
Место рождения:	Кузнецк, Саратовская губерния, РСФСР, СССР
Дата смерти:	16 апреля 2010(2010-04-16) (85 лет)
Место смерти:	Пенза, Российская Федерация
Профессия:	актриса
Гражданство:	СССР СССР Россия Россия
Годы активности:	1942—2010
Театр:	Пензенский ОДТ имени А. В. Луначарского
Награды:

Людми́ла Алексе́евна Лози́цкая (1924—2010) — актриса Пензенского областного драматического театра имени А. В. Луначарского. Народная артистка РСФСР (1966).

Биография

Л. А. Лозицкая родилась 26 апреля 1924 года в Кузнецке (ныне Пензенской области). Людмила Лозицкая окончила среднюю школу № 1 в городе Кузнецке, работала токарем, одновременно (1942—1947) училась в студии местного театра.

Дебютировала на сцене Кузнецкого драматического театра в 1942 году в роли Вари в спектакле «Парень из нашего города» по пьесе К. М. Симонова.

С 1947 года — в Пензенском областном драматическом театре имени А. В. Луначарского, где она сразу же получает одну из главных ролей в спектакле «Глубокие корни», поставленном по пьесе американских журналистов Джеймса Гоу и Арно д’Юссо. На сцене родного театра актрисой сыграны 159 ролей, многие из которых стали событием в культурной жизни города.

Избиралась депутатом Пензенского городского и областного Советов народных депутатов.

Похоронена на Аллее славы Новозападного кладбища Пензы.

Театральные работы

• «Бесприданница» А. Н. Островского — Лариса
• «Лес» по пьесам А. Н. Островского — Гурмыжская
• «Дни Турбиных» М. А. Булгакова — Елена
• «Барабанщица» А. Д. Салынского — Нила
• «Маскарад» М. Ю. Лермонтова — Нина
• «Власть тьмы» Л. Н. Толстого

божьи одуванчики

Признание и награды

• два ордена Трудового Красного Знамени (в том числе 1984).
• заслуженная артистка РСФСР (1957)
• народная артистка РСФСР (1966).
• Почётный гражданин города Пензы (16.06.1994).
• Памятный знак «За заслуги в развитии города Пензы» (2009).

Увековечение памяти

21 декабря 2010 года решением Пензенской городской Думы № 504-24/5 имя Почётного гражданина г. Пензы Людмилы Лозицкой было присвоено одной из улиц г. Пензы в новом микрорайоне Октябрьского района. В городе появилась «Улица Лозицкой».

Ссылки

• [www.penzateatr.ru/people/detail/4 Сайт Пензенского драматического театра]
• [kp.ru/daily/24474/632867/ Не стало народной артистки России Людмилы Лозицкой]

Отрывок, характеризующий Лозицкая, Людмила Алексеевна

К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.