Людвиг, Олаф

Олаф Людвиг
Общая информация
Оригинальное имя	Olaf Ludwig
Дата рождения	13 апреля 1960(1960-04-13) (64 года)
Место рождения	Гера, ГДР
Гражданство	Германия Германия
Информация о гонщике
Нынешняя команда	завершил выступления
Специализация	шоссейный велоспорт
Любительские команды
	Сборная ГДР
Профессиональные команды
1990—92 1993—96	Panasonic-Sportlife Team Telecom
Главные победы
1 Олимпийский чемпион (1988) 1 Чемпион мира среди любителей (1981) 1 Велогонка Мира (1982, 1986)

Олимпийские награды
Велоспорт-шоссе (мужчины)
Золото	Сеул 1988	Групповая гонка
Серебро	Москва 1980	Командная гонка

О́лаф Лю́двиг (нем. Olaf Ludwig; р. 13 апреля 1960, Гера, ГДР) — германский велогонщик-шоссейник.

• Чемпион Олимпийских игр 1988 года в групповой гонке на 196,8 километра
• Чемпион мира среди любителей 1981 года в командной гонке
• Победитель Кубка мира UCI 1992 года в индивидуальном и командном зачёте
• Двукратный победитель Велогонки Мира; рекордсмен Велогонки Мира по количеству выигранных этапов (38)
• Победитель спринтерского зачёта Тур де Франс 1990 года
• Серебряный призёр Олимпийских игр 1980 года в командной гонке на 101 километр в составе сборной ГДР
• Бронзовый призёр чемпионата мира 1993 года среди профессионалов в индивидуальной гонке
• Трёхкратный чемпион ГДР в шоссейной гонке (1986, 1989 — среди любителей, 1990 — среди профессионалов); двукратный чемпион ГДР в трековой гонке по очкам

Любительская карьера

В 1977 и 1978 годах Олаф Людвиг становился чемпионом мира в командной шоссейной гонке среди юниоров в составе сборной ГДР. В 1980 году он выиграл свои первые четыре этапа Велогонки Мира: во Вроцлаве, Берлине, Галле и Печице. На Московской Олимпиаде двадцатилетний Людвиг завоевал серебряную медаль в командной шоссейной гонке в составе сборной ГДР.

В 1981 году со сборной ГДР Людвиг стал чемпионом мира в командной гонке среди любителей. В 1982 году он побеждает в общем зачёте Велогонки Мира, выиграв четыре этапа и пролог и меньше чем на полторы минуты оторвавшись от советских спортсменов, победителей двух предыдущих гонок Шахида Загретдинова и Юрия Баринова.

В 1983 году Людвиг впервые в карьере выиграл национальный чемпионат, став чемпионом ГДР в горных гонках. В 1986 году он добавил к этому титулу звания чемпиона ГДР в гонке по очкам на треке и в индивидуальной шоссейной гонке. Он также завоевал «серебро» в трековой гонке по очкам на чемпионате мира в Колорадо-Спрингс и во второй раз в карьере выиграл Велогонку Мира, стартовавшую в этот год из Киева, всего через 11 дней после Чернобыльской аварии.

В 1987 году Людвиг второй год подряд становится чемпионом ГДР в гонке по очкам, а в 1988 году выигрывает групповую шоссейную гонку на Олимпиаде в Сеуле, обыграв на финише коллегу из сборной ФРГ Бернда Грёне. В 1989 году Людвиг стал чемпионом в индивидуальной шоссейной гонке сначала в ГДР, а потом в объединённом чемпионате Германии. Он также выиграл в Галле и Берлине два последних в карьере этапа Велогонки Мира, доведя их общее количество до 38, что является непобитым рекордом и двадцать лет спустя.

Профессиональная карьера

С 1990 года Людвиг выступает в ранге профессионала. Он стал чемпионом ГДР среди профессионалов в том же году и тогда же присоединился к команде «Panasonic-Sportlife», где выступал ещё один олимпийский чемпион, Вячеслав Екимов. В год своего профессионального дебюта он выиграл первый в карьере этап «Тур де Франс» и завоевал зелёную майку победителя в спринтерском зачёте.

В 1992 году Людвиг выиграл Кубок мира UCI. Из десяти этапов, входящих в зачёт Кубка мира, он выиграл только один, но в суммарном зачёте далеко обошёл занявшего второе место швейцарца Тони Ромингера. Он также добавил к списку своих достижений ещё одну победу на этапе «Тур де Франс». Команда Людвига, «Panasonic-Sportlife», выиграла Кубок мира в командном зачёте.

В 1993 году Людвиг завоевал бронзовую медаль чемпионата мира среди профессионалов в индивидуальной гонке. В этом же году он подписал контракт с командой «Team Telekom», в которой остался до конца активной карьеры в 1996 году. В первый год с командой он выиграл свой четвёртый этап «Тур де Франс».

В 1996 году, в конце карьеры, Людвиг в третий раз принял участие в Олимпийских играх, но на этот раз остался без медалей, финишировав шестнадцатым в групповой гонке.

Административная деятельность

После окончания активной карьеры Людвиг возглавил отдел по связям с общественностью команды «Team Telekom». Впоследствии он стал одним из хозяев и главным менеджером команды — пост, который он занимал до 2006 года, когда её состав практически полностью поменялся после допинговых скандалов. В последние три года Людвига на посту менеджера команда (в этот период называвшаяся «T-Mobile») выигрывала «Тур де Франс» в командном зачёте.

Людвиг также занимал пост вице-президента федерации велосипедного спорта Германии и в этом качестве сыграл важную роль в организации Тура Германии.

Ссылки

• Людвиг Олаф — статья из Большой олимпийской энциклопедии (М., 2006)
• [www.cyclingarchives.com/coureurfiche.php?coureurid=5969 Профиль] на портале Cyclingarchives.com  (англ.)

Отрывок, характеризующий Людвиг, Олаф

– Не могу же я разорваться, – говорил доктор; – приходи вечерком к Макару Алексеевичу, я там буду. – Фельдшер что то еще спросил у него.
– Э! делай как знаешь! Разве не всё равно? – Доктор увидал подымающегося на лестницу Ростова.
– Вы зачем, ваше благородие? – сказал доктор. – Вы зачем? Или пуля вас не брала, так вы тифу набраться хотите? Тут, батюшка, дом прокаженных.
– Отчего? – спросил Ростов.
– Тиф, батюшка. Кто ни взойдет – смерть. Только мы двое с Макеевым (он указал на фельдшера) тут трепемся. Тут уж нашего брата докторов человек пять перемерло. Как поступит новенький, через недельку готов, – с видимым удовольствием сказал доктор. – Прусских докторов вызывали, так не любят союзники то наши.
Ростов объяснил ему, что он желал видеть здесь лежащего гусарского майора Денисова.
– Не знаю, не ведаю, батюшка. Ведь вы подумайте, у меня на одного три госпиталя, 400 больных слишком! Еще хорошо, прусские дамы благодетельницы нам кофе и корпию присылают по два фунта в месяц, а то бы пропали. – Он засмеялся. – 400, батюшка; а мне всё новеньких присылают. Ведь 400 есть? А? – обратился он к фельдшеру.
Фельдшер имел измученный вид. Он, видимо, с досадой дожидался, скоро ли уйдет заболтавшийся доктор.
– Майор Денисов, – повторил Ростов; – он под Молитеном ранен был.
– Кажется, умер. А, Макеев? – равнодушно спросил доктор у фельдшера.
Фельдшер однако не подтвердил слов доктора.
– Что он такой длинный, рыжеватый? – спросил доктор.
Ростов описал наружность Денисова.
– Был, был такой, – как бы радостно проговорил доктор, – этот должно быть умер, а впрочем я справлюсь, у меня списки были. Есть у тебя, Макеев?
– Списки у Макара Алексеича, – сказал фельдшер. – А пожалуйте в офицерские палаты, там сами увидите, – прибавил он, обращаясь к Ростову.
– Эх, лучше не ходить, батюшка, – сказал доктор: – а то как бы сами тут не остались. – Но Ростов откланялся доктору и попросил фельдшера проводить его.
– Не пенять же чур на меня, – прокричал доктор из под лестницы.
Ростов с фельдшером вошли в коридор. Больничный запах был так силен в этом темном коридоре, что Ростов схватился зa нос и должен был остановиться, чтобы собраться с силами и итти дальше. Направо отворилась дверь, и оттуда высунулся на костылях худой, желтый человек, босой и в одном белье.
Он, опершись о притолку, блестящими, завистливыми глазами поглядел на проходящих. Заглянув в дверь, Ростов увидал, что больные и раненые лежали там на полу, на соломе и шинелях.
– А можно войти посмотреть? – спросил Ростов.
– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.
В длинной комнате, ярко освещенной солнцем в большие окна, в два ряда, головами к стенам и оставляя проход по середине, лежали больные и раненые. Большая часть из них были в забытьи и не обратили вниманья на вошедших. Те, которые были в памяти, все приподнялись или подняли свои худые, желтые лица, и все с одним и тем же выражением надежды на помощь, упрека и зависти к чужому здоровью, не спуская глаз, смотрели на Ростова. Ростов вышел на середину комнаты, заглянул в соседние двери комнат с растворенными дверями, и с обеих сторон увидал то же самое. Он остановился, молча оглядываясь вокруг себя. Он никак не ожидал видеть это. Перед самым им лежал почти поперек середняго прохода, на голом полу, больной, вероятно казак, потому что волосы его были обстрижены в скобку. Казак этот лежал навзничь, раскинув огромные руки и ноги. Лицо его было багрово красно, глаза совершенно закачены, так что видны были одни белки, и на босых ногах его и на руках, еще красных, жилы напружились как веревки. Он стукнулся затылком о пол и что то хрипло проговорил и стал повторять это слово. Ростов прислушался к тому, что он говорил, и разобрал повторяемое им слово. Слово это было: испить – пить – испить! Ростов оглянулся, отыскивая того, кто бы мог уложить на место этого больного и дать ему воды.
– Кто тут ходит за больными? – спросил он фельдшера. В это время из соседней комнаты вышел фурштадский солдат, больничный служитель, и отбивая шаг вытянулся перед Ростовым.
– Здравия желаю, ваше высокоблагородие! – прокричал этот солдат, выкатывая глаза на Ростова и, очевидно, принимая его за больничное начальство.
– Убери же его, дай ему воды, – сказал Ростов, указывая на казака.
– Слушаю, ваше высокоблагородие, – с удовольствием проговорил солдат, еще старательнее выкатывая глаза и вытягиваясь, но не трогаясь с места.
– Нет, тут ничего не сделаешь, – подумал Ростов, опустив глаза, и хотел уже выходить, но с правой стороны он чувствовал устремленный на себя значительный взгляд и оглянулся на него. Почти в самом углу на шинели сидел с желтым, как скелет, худым, строгим лицом и небритой седой бородой, старый солдат и упорно смотрел на Ростова. С одной стороны, сосед старого солдата что то шептал ему, указывая на Ростова. Ростов понял, что старик намерен о чем то просить его. Он подошел ближе и увидал, что у старика была согнута только одна нога, а другой совсем не было выше колена. Другой сосед старика, неподвижно лежавший с закинутой головой, довольно далеко от него, был молодой солдат с восковой бледностью на курносом, покрытом еще веснушками, лице и с закаченными под веки глазами. Ростов поглядел на курносого солдата, и мороз пробежал по его спине.
– Да ведь этот, кажется… – обратился он к фельдшеру.
– Уж как просили, ваше благородие, – сказал старый солдат с дрожанием нижней челюсти. – Еще утром кончился. Ведь тоже люди, а не собаки…
– Сейчас пришлю, уберут, уберут, – поспешно сказал фельдшер. – Пожалуйте, ваше благородие.
– Пойдем, пойдем, – поспешно сказал Ростов, и опустив глаза, и сжавшись, стараясь пройти незамеченным сквозь строй этих укоризненных и завистливых глаз, устремленных на него, он вышел из комнаты.


Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.