Магдалена Вильгельмина Вюртембергская
Поделись знанием:
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
– Солдату позорно красть, солдат должен быть честен, благороден и храбр; а коли у своего брата украл, так в нем чести нет; это мерзавец. Еще, еще!
И всё слышались гибкие удары и отчаянный, но притворный крик.
– Еще, еще, – приговаривал майор.
Молодой офицер, с выражением недоумения и страдания в лице, отошел от наказываемого, оглядываясь вопросительно на проезжавшего адъютанта.
Князь Андрей, выехав в переднюю линию, поехал по фронту. Цепь наша и неприятельская стояли на левом и на правом фланге далеко друг от друга, но в средине, в том месте, где утром проезжали парламентеры, цепи сошлись так близко, что могли видеть лица друг друга и переговариваться между собой. Кроме солдат, занимавших цепь в этом месте, с той и с другой стороны стояло много любопытных, которые, посмеиваясь, разглядывали странных и чуждых для них неприятелей.
С раннего утра, несмотря на запрещение подходить к цепи, начальники не могли отбиться от любопытных. Солдаты, стоявшие в цепи, как люди, показывающие что нибудь редкое, уж не смотрели на французов, а делали свои наблюдения над приходящими и, скучая, дожидались смены. Князь Андрей остановился рассматривать французов.
– Глянь ка, глянь, – говорил один солдат товарищу, указывая на русского мушкатера солдата, который с офицером подошел к цепи и что то часто и горячо говорил с французским гренадером. – Вишь, лопочет как ловко! Аж хранцуз то за ним не поспевает. Ну ка ты, Сидоров!
– Погоди, послушай. Ишь, ловко! – отвечал Сидоров, считавшийся мастером говорить по французски.
Солдат, на которого указывали смеявшиеся, был Долохов. Князь Андрей узнал его и прислушался к его разговору. Долохов, вместе с своим ротным, пришел в цепь с левого фланга, на котором стоял их полк.
– Ну, еще, еще! – подстрекал ротный командир, нагибаясь вперед и стараясь не проронить ни одного непонятного для него слова. – Пожалуйста, почаще. Что он?
Долохов не отвечал ротному; он был вовлечен в горячий спор с французским гренадером. Они говорили, как и должно было быть, о кампании. Француз доказывал, смешивая австрийцев с русскими, что русские сдались и бежали от самого Ульма; Долохов доказывал, что русские не сдавались, а били французов.
– Здесь велят прогнать вас и прогоним, – говорил Долохов.
– Только старайтесь, чтобы вас не забрали со всеми вашими казаками, – сказал гренадер француз.
| Магдалена Вильгельмина Вюртембергская Magdalena Wilhelmine von Württemberg<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| 1709 — 1742 | ||
| Предшественник: | Августа Мария Шлезвиг-Гольштейн-Готторф | |
| Преемник: | Каролина Луиза Гессен-Дармштадтская | |
| Рождение: | 7 ноября 1677 Штутгарт | |
| Смерть: | 30 октября 1742 (64 года) Дурлах | |
| Место погребения: | Пфорцхайм | |
| Род: | Вюртембергский дом | |
| Отец: | Вильгельм Людвиг Вюртембергский | |
| Мать: | Магдалена Сибилла Гессен-Дармштадтская | |
| Супруг: | Карл III Вильгельм | |
Магдалена Вильгельмина Вюртембергская (нем. Magdalena Wilhelmine von Württemberg; 7 ноября 1677, Штутгарт — 30 октября 1742, Карлсбург, Дурлах) — маркграфиня Бадена (1709—1742), супруга Карла III Вильгельма Баденского, основателя города Карлсруэ (1715).
Содержание
Биография
Родилась 7 ноября 1677 года в семье герцога Вильгельма Людвига из династии Вюртембергского дома и его жены Магдалены Сибиллы Гессен-Дармштадтской, дочери ландграфа Гессен-Дармштадта Людвига VI и его супруги Марии Елизаветы Шлезвиг-Гольштейн-Готторпской. В целях укрепления домов Бадена и Вюртемберга, была выдана замуж 27 июня 1697 года за наследного Баденского принца, позднее унаследовавшего титул маркграфа Баден-Дурлаха, Карла III Вильгельма.
Так как у Магдалены Вильгельмины был большой нос и другие недостатки внешности, она не соответствовала идеалам красоты Карла III Вильгельма, который любил красивых женщин. После того, как Магдалена родила ему сына и наследника, супруги отдалились друг от друга. Когда Карл Вильгельм основал в 1715 году свою новую резиденцию в Карлсруэ, он переехал в новый дворец, в то время как его жена оставалась жить в замке Карлсбург в Дурлахе.
После смерти Карла III Вильгельма в 1738 году, Магдалена Вильгельмина стала регентом для их девятилетнего внука, будущего маркгафа Карла Фридриха Баденского, ставшего преемником Карла III Вильгельма в 1738 году. После её смерти, она была похоронена в маркграфской гробнице в Замковой церкви в Пфорцхайме. Капсула с сердцем её супруга, маркграфа Карла Вильгельма, которая хранилась у её гроба, в настоящее время бесследно утеряна.
Дети
- Карл Магнус (21 января 1701 — 12 января 1712); наследный принц Баден-Дурлаха
- Фридрих (7 октября 1703 — 26 марта 1732), наследный принц Баден-Дурлаха, женат на Анне Шарлотте Амалии Нассау-Диц-Оранской (1710—1777), дочери Иоганна Вильгельма Фризо Нассау-Дицского
- Августа Магдалена (13 ноября 1706 — 25 августа 1709)
Родословная
Иоганн Фридрих Вюртембергский | Барбара София Бранденбургская | Иоганн Казимир Сальм-Кирбургский | Доротея Сольмс-Лаубахская | Георг II Гессен-Дармштадтский | София Элеонора Саксонская | Фридрих III Гольштейн-Готторпский | Мария Елизавета Саксонская | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Эберхард III Вюртембергский | Анна Катарина Кирбургская | Людвиг VI Гессен-Дармштадтадский | Мария Елизавета Шлезвиг-Гольштейн-Готторпская | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Вильгельм Людвиг Вюртембергский | Магдалена Гессен-Дармштадтская | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Магдалена Вильгельмина Вюртембергская | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Напишите отзыв о статье "Магдалена Вильгельмина Вюртембергская"
Литература
- Аннетт Борхардт-Венцель: Карл Фридрих Баденский. Человек и легенда. (Annette Borchardt-Wenzel: Karl Friedrich von Baden. Mensch und Legende. Katz, Gernsbach 2006, ISBN 3-938047-14-3.) (нем.)
См. также
Ссылки
- [d-nb.info/gnd/137258216/about/html Магдалена Вильгельмина Вюртембергская в каталоге Немецкой национальной библиотеки] (нем.)
- [toolserver.org/~apper/pd/person/Magdalena_Wilhelmine_von_W%C3%BCrttemberg Магдалена Вильгельмина Вюртембергская (Magdalena Wilhelmine von Württemberg)] (нем.)
Отрывок, характеризующий Магдалена Вильгельмина Вюртембергская
Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
– Солдату позорно красть, солдат должен быть честен, благороден и храбр; а коли у своего брата украл, так в нем чести нет; это мерзавец. Еще, еще!
И всё слышались гибкие удары и отчаянный, но притворный крик.
– Еще, еще, – приговаривал майор.
Молодой офицер, с выражением недоумения и страдания в лице, отошел от наказываемого, оглядываясь вопросительно на проезжавшего адъютанта.
Князь Андрей, выехав в переднюю линию, поехал по фронту. Цепь наша и неприятельская стояли на левом и на правом фланге далеко друг от друга, но в средине, в том месте, где утром проезжали парламентеры, цепи сошлись так близко, что могли видеть лица друг друга и переговариваться между собой. Кроме солдат, занимавших цепь в этом месте, с той и с другой стороны стояло много любопытных, которые, посмеиваясь, разглядывали странных и чуждых для них неприятелей.
С раннего утра, несмотря на запрещение подходить к цепи, начальники не могли отбиться от любопытных. Солдаты, стоявшие в цепи, как люди, показывающие что нибудь редкое, уж не смотрели на французов, а делали свои наблюдения над приходящими и, скучая, дожидались смены. Князь Андрей остановился рассматривать французов.
– Глянь ка, глянь, – говорил один солдат товарищу, указывая на русского мушкатера солдата, который с офицером подошел к цепи и что то часто и горячо говорил с французским гренадером. – Вишь, лопочет как ловко! Аж хранцуз то за ним не поспевает. Ну ка ты, Сидоров!
– Погоди, послушай. Ишь, ловко! – отвечал Сидоров, считавшийся мастером говорить по французски.
Солдат, на которого указывали смеявшиеся, был Долохов. Князь Андрей узнал его и прислушался к его разговору. Долохов, вместе с своим ротным, пришел в цепь с левого фланга, на котором стоял их полк.
– Ну, еще, еще! – подстрекал ротный командир, нагибаясь вперед и стараясь не проронить ни одного непонятного для него слова. – Пожалуйста, почаще. Что он?
Долохов не отвечал ротному; он был вовлечен в горячий спор с французским гренадером. Они говорили, как и должно было быть, о кампании. Француз доказывал, смешивая австрийцев с русскими, что русские сдались и бежали от самого Ульма; Долохов доказывал, что русские не сдавались, а били французов.
– Здесь велят прогнать вас и прогоним, – говорил Долохов.
– Только старайтесь, чтобы вас не забрали со всеми вашими казаками, – сказал гренадер француз.
