Мамиконяны
Мамиконя́ны (арм. Մամիկոնյան) — один из крупнейших армянских нахарарских родов IV—VIII веков. Мамиконяны владели обширными территориями в Тайке и Тароне, а в позднем средневековье — также мелкими княжествами в районе Дсеха (в Лори) и Урцадзора (Айрарат)[1][2]. С IV века н. э. Мамиконяны наследственно занимали должность верховного военачальника Армении.
Содержание
Происхождение
В средневековой армянской традиции есть два варианта происхождения рода Мамиконянов. Согласно Мовсесу Хоренаци и Себеосу род Мамиконянов вел происхождение «от царей страны ченов», под которой подразумевался Китай. Два брата, Мамик (Мамкон, согласно Хоренаци) и Конак, будучи китайскими князьями подняли восстание против императора Китая и после поражения нашли укрытие у персидского царя Ардашир Папакана. После требования императора выдать беглецов сын Ардашира, Шапур I, отсылает их к своему родственнику, царю Армении. В это время в Армении против царя восстал нахарар провинции Слкуни. С согласия царя братья убили восставшего нахарара, за что получили вотчину и титул нахараров. Братья поселились в провинции Тарон возле горы Сим и стали прародителями рода Мамиконянов. Второй вариант легенды описан в «Истории Тарона» Иоанном Мамиконяном. Согласно ему два индийских принца, Деметр и Гизане, подняли восстание против индийского царя и после поражения бежали к армянскому царю Вагаршаку, который предоставил им княжество Тарон, где они построили город Вишап. Через несколько лет царь убил двух братьев и отдал княжество трем их сыновьям, которые построили три города, названные в свою честь[1][3].
Ряд ученых высказали мнение о мифологичности китайского происхождения Мамиконянов. Эдуард Гиббон в труде «История упадка и разрушения Римской империи» («The History of the Decline and Fall of the Roman Empire») полагает, что Мамиконяны могли иметь скифское происхождение[4]. Ираника отмечает, что происхождение Мамиконянов до конца не выяснено. Сами Мамиконяны утверждали что они происходят из королевского рода области Чен. Историческая традиция связывает род Мамиконянов с Китаем (чинастан по-армянски). Существуют версии о происхождении рода из Центральной Азии или региона Дербента. Николай Адонц[5], и особенно Кирилл Туманов[6][7], придерживались концепции происхождения Мамиконянов из исторической провинции Ченк, сегодняшего Лазистан (вблиз Трапезунда)[8]. Эта же версия изложена у Роберта Хьюсена[9]. Согласно Свазяну страна ченов локализовалась в междуречье Амударьи и Сырдарьи, на котором в дальнейшем возник Мавераннахр[10] , которая тогда входила в Парфию, что может свидетельствовать о парфянском происхождении рода[1].
Расцвет и упадок
При Вардане Мамиконяне
Вардан Мамиконян — армянский полководец. В 432 занял должность спарапета Армении. В 450—451 он возглавил восстание против владычества Ирана. Вардан одержав ряд побед над иранскими войсками, он был избран главой повстанцев. Он погиб в Аварайрской битве (451). Движения под руководством Вардана Мамиконяна Армения восстановила внутреннее самоуправление.
Вскоре после поражения восстания против арабского владычества в 774—775 род Мамиконянов перестал играть заметную роль в политической жизни Армении.
В средние века, род Мамиконянов приобретает ряд земельных уделов в северной Армении, в частности, долину Урцагета в Айрарате и окрености Дсеха в Гугарке (Лори). От правившего в Дсехе князя Тумана Мамиконяна произошел род Туманянов. Ветвь этого рода поступила на службу в грузинском дворе и приобрела известность как Туманишвили. К этому же роду принадлежал известный армянский писатель Ованес Туманян и историк Кирилл Туманов.
Известные представители
В роду Мамиконянов ряд выдающихся полководцев, которые возглавили борьбу армянского народа за независимость. Мамиконяны дали также начало ряду видных армянских дворянских родов, таких как род Туманян, род Чилингарян и т.д.
Ивестными представителями побочной ветви Мамиконянов-Туманянов были известный армянский писатель Ованес Туманян и историк и кавказовед Кирилл Туманов.
Спарапеты Мамиконянов
- Артавазд Мамиконян, Мушех Мамиконян, Манвел Мамиконян, Хамазасп Мамиконян, Ваган Мамиконян.
- Ваче Мамиконян — армянский полководец победивший вместе с Римской армией 338 году Санатрука.
- Вардан Мамиконян — выдающийся средневековый армянский спарапет.
- Васак Мамиконян — армянский спарапет возглавлявший восстание вместе с Нерсесом I.
Флаги рода Мамиконянов
- Mamikonians.svg
- Mamikonians2.svg
Напишите отзыв о статье "Мамиконяны"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Алла Тер-Саркисян. История и культура армянского народа. 2-е изд. Москва. Восточная литература. 2008.
- ↑ Киракос Гандзакеци. История Армении. Москва, Наука, 1976, с. 178.
- ↑ S Haroutyunian. Armenian Epic Tradition and Kurdish Folklore // Iran and the Caucasus, 1997
- ↑ Edward Gibbon,The History of the Decline and Fall of the Roman Empire: [www.worldwideschool.org/library/books/hst/roman/TheDeclineandFallofTheRomanEmpire-1/chap37.html Chapter XIII, Part II, Reign of Diocletian and This Three Associates.]
- ↑ Адонц Николай Георгиевич, Армения в эпоху Юстиниана: Политическое состояние на основе Нахарского строя, СПб., 1908, ст. 402—405 (Nicholas Adontz, Armenia in the Period of Justinian: The political Conditions Based on the Naxarar System. Trans. into Eng. with expanded notes, bibliography, and appendices by Nina G. Garsoian, Lisbon, 1970)
- ↑ Cyril Toumanoff, (en) Studies in Christian Caucasian History (Georgetown University Press, 1963), pp. 209; 211—212, n. 238
- The Princes Mamikonian (the Mamikonids) claimed descent from the Emperors of China and bore the gentilitial title of Chenbakur, but appear to have been the immemorial dynasts of Tayk', on the Armeno-Georgian confines, possibly of Georgian origin; at any rate, the Mamikonid onomastics, and the dynastic patronymic in the first place, betray a Georgian connexion (Cyril Toumanoff, Studies in Christian Caucasian History, p. 209).
- The imperial Chinese origin of the Mamikonids is asserted by Faustus, 5.4, 37, Sebēos, 2, and by Ps. Moses, 2.81, the latter two indicating that the title borne by their imperial ancestors was čen-bakur. The first element of that title is the ethnicon 'Chinese', the second, a rendering of the Iranian bağpūr, itself a translation of the Chinese Imperial title of t’ien-tzu ('Son of Heaven'): Markwart, Streifzüge 133—134; Süd-armenien 77-78 (the thought, however, that it was the King of the Kushans, who also entitled himself 'Son of Heaven' [devaputra], and not the Emperor of China who was meant here); Justi, Namenbuch 240. Actually, the Georgian origin of the Mamikonids seems more likely. In the first place, they were dynasts of the proto-Caucasian and half-Georgian Tayk'; in the second, there are philological data to support it. The basic element of their nomen gentilicium and most likely their gentilitial title, mamik or mamak, is a composite of the Armenian diminutive suffix -ik/-ak and the Georgian word mama or 'father': Adontz, Armenija 402—403, 405. Also, the praenomen Mušeł, found among them, is a Georgian territorial epithet, formed with the addition of the Georgian suffix -el (Armenianized as -eł) to the name of the chief city of Tarawn, Muš: Adontz, op. cit. 398; Markwart, Süd-armenien 157 n. 1. Adontz explained the Chinese tradition by a confusion, prompted by the love of exotic origins, between the ethnicon čen and that of the Georgian Čan-ians (Tzanni) or Lazi (for whom, see I at n. 55; Gugushvili, Division 56, 64), who were settled in the neighbourhood of Tayk'. … The two Mamikonid princely Houses of Georgia and the Russian Empire are the Liparitids and the T’umanids. The former appeared in Iberia c. 876; was invested with the office of High Constable of Georgia; returned, in the main branch, to Armenia in 1177, or possibly even earlier; and reigned as the Third Dynasty of Siunia [25] from c. 1200 to the mid-fifteenth century. It was subdivided, in the remaining Georgian branch, into the following houses: Jambakur(ian) [= čenbakur]-Orbeliani, Barat’ašvili, Solağašvili, Kaxaberije-Čiĵavaje, and possibly Abašije. … The other house of T’umanids, removed to Georgia from Armenia-in-Exille (Cilicia) after the twelfth century: Fifteenth Cent. Bagr. 179 n. 59; Spiski 83-85; Dolgorukov III 483; GHA(f) 2 (1953) 471; cf. Zacharias the Deacon, Sofis 48. (Cyril Toumanoff, Studies in Christian Caucasian History, p. 211—212, n. 238).
</span>
</li>
- ↑ Toumanoff, Cyril. «The Mamikonids and the Liparitids», Armeniaca (Venice, 1969), pp. 125—137
- ↑ Nina Garsoian. [www.iranica.com/articles/mamikonean MAMIKONEAN]. Last Updated: March 10, 2005 // Ираника
- ↑ Hewsen, Robert H. (2001). Armenia: A Historical Atlas. The University of Chicago Press, p. 95. «'The Mamikonids, originally princes of Tayk', climed descent from the emperors of China (Arm. Čen-k'), but appears rather to have been descended from the chieftains of the Čanians (Arm. Čanik; Gk. Sannoi or Tzannoi) and so to have had a Georgian origin, as their name implies (Geo. mama 'father', 'chief').'»
- ↑ Свазян К. С. Чены (страна ченов по армянским источникам). — ИФЖ. 1976, № 1 (на арм. языке) // дается по: Алла Тер-Саркисян. История и культура армянского народа. 2-е изд. Москва. Восточная литература. 2008
</ol>
См. также
Ссылки
- [rbedrosian.com/jm1.htm John Mamikonean's History of Taron]
- [bse.sci-lib.com/article073287.html Мамиконяны, Большая советская энциклопедия]
- [dic.academic.ru/dic.nsf/sie/10322/%D0%9C%D0%90%D0%9C%D0%98%D0%9A%D0%9E%D0%9D%D0%AF%D0%9D%D0%AB Мамиконяны, Советская историческая энциклопедия]
Отрывок, характеризующий Мамиконяны
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.
Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
Кутузов избрал этот последний выход.
Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.
В ночь получения известия Кутузов послал четырехтысячный авангард Багратиона направо горами с кремско цнаймской дороги на венско цнаймскую. Багратион должен был пройти без отдыха этот переход, остановиться лицом к Вене и задом к Цнайму, и ежели бы ему удалось предупредить французов, то он должен был задерживать их, сколько мог. Сам же Кутузов со всеми тяжестями тронулся к Цнайму.
Пройдя с голодными, разутыми солдатами, без дороги, по горам, в бурную ночь сорок пять верст, растеряв третью часть отсталыми, Багратион вышел в Голлабрун на венско цнаймскую дорогу несколькими часами прежде французов, подходивших к Голлабруну из Вены. Кутузову надо было итти еще целые сутки с своими обозами, чтобы достигнуть Цнайма, и потому, чтобы спасти армию, Багратион должен был с четырьмя тысячами голодных, измученных солдат удерживать в продолжение суток всю неприятельскую армию, встретившуюся с ним в Голлабруне, что было, очевидно, невозможно. Но странная судьба сделала невозможное возможным. Успех того обмана, который без боя отдал венский мост в руки французов, побудил Мюрата пытаться обмануть так же и Кутузова. Мюрат, встретив слабый отряд Багратиона на цнаймской дороге, подумал, что это была вся армия Кутузова. Чтобы несомненно раздавить эту армию, он поджидал отставшие по дороге из Вены войска и с этою целью предложил перемирие на три дня, с условием, чтобы те и другие войска не изменяли своих положений и не трогались с места. Мюрат уверял, что уже идут переговоры о мире и что потому, избегая бесполезного пролития крови, он предлагает перемирие. Австрийский генерал граф Ностиц, стоявший на аванпостах, поверил словам парламентера Мюрата и отступил, открыв отряд Багратиона. Другой парламентер поехал в русскую цепь объявить то же известие о мирных переговорах и предложить перемирие русским войскам на три дня. Багратион отвечал, что он не может принимать или не принимать перемирия, и с донесением о сделанном ему предложении послал к Кутузову своего адъютанта.
