Маринизм

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Маринизм (итал. marinismo, также сечентизм итал. secentismo) — барочное литературное направление в Италии (по имени поэта Джамбаттиста Марино). Вычурность, словесная игра, орнаментализм, тяготение к пасторальным мифологическим сюжетам, присущие ещё придворным поэтам конца XV и XVI вв. (петраркисты, Якопо Саннадзаро, Тассо, Гварини, Тебальдео, Серафино Аквилано), нашли своё завершение в творчестве Марино и его продолжателей, возведших в культ манерную изысканность образов, цветистость метафор, жонглёрство стихотворной формой.

Аналогичные направления в Англии — эвфуизм, во Франции — прециозная литература, в Испании — культизм.



См. также

В Викисловаре есть статья «маринизм»


Статья основана на материалах Литературной энциклопедии 1929—1939.

Напишите отзыв о статье "Маринизм"

Отрывок, характеризующий Маринизм

«И можно ли говорить и думать о таких пустяках?» думает Пьер.
– Да, из Ольмюца, – отвечает он со вздохом.
От ужина Пьер повел свою даму за другими в гостиную. Гости стали разъезжаться и некоторые уезжали, не простившись с Элен. Как будто не желая отрывать ее от ее серьезного занятия, некоторые подходили на минуту и скорее отходили, запрещая ей провожать себя. Дипломат грустно молчал, выходя из гостиной. Ему представлялась вся тщета его дипломатической карьеры в сравнении с счастьем Пьера. Старый генерал сердито проворчал на свою жену, когда она спросила его о состоянии его ноги. «Эка, старая дура, – подумал он. – Вот Елена Васильевна так та и в 50 лет красавица будет».
– Кажется, что я могу вас поздравить, – прошептала Анна Павловна княгине и крепко поцеловала ее. – Ежели бы не мигрень, я бы осталась.
Княгиня ничего не отвечала; ее мучила зависть к счастью своей дочери.
Пьер во время проводов гостей долго оставался один с Элен в маленькой гостиной, где они сели. Он часто и прежде, в последние полтора месяца, оставался один с Элен, но никогда не говорил ей о любви. Теперь он чувствовал, что это было необходимо, но он никак не мог решиться на этот последний шаг. Ему было стыдно; ему казалось, что тут, подле Элен, он занимает чье то чужое место. Не для тебя это счастье, – говорил ему какой то внутренний голос. – Это счастье для тех, у кого нет того, что есть у тебя. Но надо было сказать что нибудь, и он заговорил. Он спросил у нее, довольна ли она нынешним вечером? Она, как и всегда, с простотой своей отвечала, что нынешние именины были для нее одними из самых приятных.