Мациевич, Василий Антонович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Василий Антонович Мациевич
Дата рождения

13 апреля 1913(1913-04-13)

Место рождения

село Песчаный Брод, Добровеличковский район, Кировоградская область

Дата смерти

10 сентября 1981(1981-09-10) (68 лет)

Место смерти

Ленинград

Принадлежность

СССР СССР

Род войск

авиация

Годы службы

19331964

Звание

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Сражения/войны

Польский поход РККА,
Советско-финская война,
Великая Отечественная война

Награды и премии

Василий Антонович Мациевич (19131981) — полковник Советской Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1943).



Биография

Василий Мациевич родился 13 апреля 1913 года в селе Песчаный Брод (ныне — Добровеличковский район Кировоградской области Украины). Окончил два курса морского техникума в Ленинграде. Работал слесарем-инструментальщиком на заводе. В 1933 году Мациевич был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию. В 1936 году он окончил Оренбургскую военную авиационную школу лётчиков, в 1937 году — курсы усовершенствования командного состава. Участвовал в польском походе и советско-финской войне. С 1941 года — на фронтах Великой Отечественной войны[1].

К июню 1942 года капитан Василий Мациевич командовал эскадрильей 26-го истребительного авиаполка 7-го истребительного авиакорпуса ПВО СССР. К тому времени он совершил 196 боевых вылетов, принял участие в 44 воздушных боях, сбив 16 вражеских самолётов лично и ещё 6 — в составе группы[1].

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 14 февраля 1943 года за «образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм» капитан Василий Мациевич был удостоен высокого звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» за номером 560[1].

После окончания войны Мациевич продолжил службу в Советской Армии. В 1956 году он окончил Военную академию Генерального штаба. В 1964 году в звании полковника Мациевич был уволен в запас. Проживал и работал в Ленинграде. Скончался 10 сентября 1981 года, похоронен на Ново-Волковском кладбище Санкт-Петербурга[1].

Был также награждён двумя орденами Красного Знамени, орденами Александра Невского и Отечественной войны 1-й степени, двумя орденами Красной Звезды, рядом медалей[1].

Напишите отзыв о статье "Мациевич, Василий Антонович"

Примечания

  1. 1 2 3 4 5  [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=5641 Мациевич, Василий Антонович]. Сайт «Герои Страны».

Литература

  • Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1988. — Т. 2 /Любов — Ящук/. — 863 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-203-00536-2.
  • Буров А. В. Твои Герои, Ленинград. 2-е изд., доп. Л.: Лениздат, 1970.

Отрывок, характеризующий Мациевич, Василий Антонович

Князь Андрей остановился в Брюнне у своего знакомого, русского дипломата .Билибина.
– А, милый князь, нет приятнее гостя, – сказал Билибин, выходя навстречу князю Андрею. – Франц, в мою спальню вещи князя! – обратился он к слуге, провожавшему Болконского. – Что, вестником победы? Прекрасно. А я сижу больной, как видите.
Князь Андрей, умывшись и одевшись, вышел в роскошный кабинет дипломата и сел за приготовленный обед. Билибин покойно уселся у камина.
Князь Андрей не только после своего путешествия, но и после всего похода, во время которого он был лишен всех удобств чистоты и изящества жизни, испытывал приятное чувство отдыха среди тех роскошных условий жизни, к которым он привык с детства. Кроме того ему было приятно после австрийского приема поговорить хоть не по русски (они говорили по французски), но с русским человеком, который, он предполагал, разделял общее русское отвращение (теперь особенно живо испытываемое) к австрийцам.
Билибин был человек лет тридцати пяти, холостой, одного общества с князем Андреем. Они были знакомы еще в Петербурге, но еще ближе познакомились в последний приезд князя Андрея в Вену вместе с Кутузовым. Как князь Андрей был молодой человек, обещающий пойти далеко на военном поприще, так, и еще более, обещал Билибин на дипломатическом. Он был еще молодой человек, но уже немолодой дипломат, так как он начал служить с шестнадцати лет, был в Париже, в Копенгагене и теперь в Вене занимал довольно значительное место. И канцлер и наш посланник в Вене знали его и дорожили им. Он был не из того большого количества дипломатов, которые обязаны иметь только отрицательные достоинства, не делать известных вещей и говорить по французски для того, чтобы быть очень хорошими дипломатами; он был один из тех дипломатов, которые любят и умеют работать, и, несмотря на свою лень, он иногда проводил ночи за письменным столом. Он работал одинаково хорошо, в чем бы ни состояла сущность работы. Его интересовал не вопрос «зачем?», а вопрос «как?». В чем состояло дипломатическое дело, ему было всё равно; но составить искусно, метко и изящно циркуляр, меморандум или донесение – в этом он находил большое удовольствие. Заслуги Билибина ценились, кроме письменных работ, еще и по его искусству обращаться и говорить в высших сферах.
Билибин любил разговор так же, как он любил работу, только тогда, когда разговор мог быть изящно остроумен. В обществе он постоянно выжидал случая сказать что нибудь замечательное и вступал в разговор не иначе, как при этих условиях. Разговор Билибина постоянно пересыпался оригинально остроумными, законченными фразами, имеющими общий интерес.
Эти фразы изготовлялись во внутренней лаборатории Билибина, как будто нарочно, портативного свойства, для того, чтобы ничтожные светские люди удобно могли запоминать их и переносить из гостиных в гостиные. И действительно, les mots de Bilibine se colportaient dans les salons de Vienne, [Отзывы Билибина расходились по венским гостиным] и часто имели влияние на так называемые важные дела.
Худое, истощенное, желтоватое лицо его было всё покрыто крупными морщинами, которые всегда казались так чистоплотно и старательно промыты, как кончики пальцев после бани. Движения этих морщин составляли главную игру его физиономии. То у него морщился лоб широкими складками, брови поднимались кверху, то брови спускались книзу, и у щек образовывались крупные морщины. Глубоко поставленные, небольшие глаза всегда смотрели прямо и весело.
– Ну, теперь расскажите нам ваши подвиги, – сказал он.
Болконский самым скромным образом, ни разу не упоминая о себе, рассказал дело и прием военного министра.