Миллер, Сетон Ингерсолл

Сетон Ингерсолл Миллер

Сетон Ингерсолл Миллер (англ. Seton Ingersoll Miller; 3 мая 1902 — 29 марта 1974) — голливудский сценарист и продюсер. За время своей карьеры, он работал со многими известными американскими режиссёрами, такими как Говард Хоукс и Майкл Кёртис.

Биография

После окончания Йельского университета, Миллер начал писать сценарии для немых фильмов в конце 1920-х годов. В 1930-е годы он работал над криминальными фильмами, сотрудничая с Говардом Хоуксом над созданием фильмов «Уголовный кодекс» (1931, за который он был номинирован на премию «Оскар» за лучший адаптированный сценарий) и «Лицо со шрамом» (1932). В соавторстве с Норманом Рейли Рейном, Миллер написал сценарий для фильма «Приключения Робин Гуда». В 1942 году Сетон и Сидни Бакмен получили премию «Оскар» за лучший адаптированный сценарий к фильму «А вот и мистер Джордан». Он регулярно работал в Голливуде в 1959, когда он помог написать сценарий к триллеру «Последняя миля». В возрасте семидесяти лет, он сделал короткое возвращение, написав сценарии для фильма ужасов «Нож для женщин» (1974) и диснеевского мультфильма Дракон Пита (1977).

Избранная фильмография

• 1931 — Уголовный кодекс / Criminal Code
• 1932 — Лицо со шрамом / Scarface
• 1935 — Фриско Кид / Frisco Kid
• 1942 — Моя девушка Сэл / My Gal Sal
• 1946 — Невеста в сапогах / The Bride Wore Boots
• 1950 — Человек, который обманул себя / The Man Who Cheated Himself
• 1977 — Дракон Пита / Pete’s Dragon

Отрывок, характеризующий Миллер, Сетон Ингерсолл

Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.