Многокамерная съёмка

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Многокамерная съёмка (англ. multiple-camera setup, multiple-camera mode of production, multicam) — метод съёмки в кинематографе и на телевидении, основанный на одновременной съёмке одной и той же сцены несколькими киносъёмочными аппаратами или видеокамерами. В результате получается две или несколько записей изображения с разных точек и с разной крупностью плана, полученных одновременно. При монтаже сцены используются наиболее выразительные части отснятого каждой камерой материала. Фрагменты плёнок с разных камер склеиваются в готовый фильм так, чтобы действие шло непрерывно, без временно́го скачка. Синхронизация изображения с разных камер и звука производится при помощи временно́го кода, а в кинематографе для этого используются специальные звукомонтажные столы с четырьмя лентопротяжными трактами. При телевизионной съёмке монтаж часто происходит в реальном времени при помощи коммутации сигналов с разных камер, которую выполняет режиссёр видеомикшером.

Не следует путать многокамерную съёмку с многокамерными системами кинематографа, рассчитанными на получение изображения, составленного из частей, получаемых разными киносъёмочными аппаратами. Такие системы из трёх и более камер существовали для съёмки в панорамных и кругорамных форматах.





Технологии многокамерной съёмки

В телевидении и кинематографе способы многокамерной съёмки могут отличаться. В телевизионной технологии все камеры, участвующие в съёмке сцены или сюжета, всегда работают постоянно, но получение готовой видеозаписи возможно двумя способами:

  • коммутация сигналов с передающих телекамер непосредственно во время съёмки режиссёром. Такой способ является единственным при прямых телетрансляциях;
  • последующий монтаж видеозаписей с разных камер и звука, с синхронизацией по временному коду, записываемому одновременно с изображением и звуком каждой камерой.

При киносъёмке возможны три способа[1]:

  • параллельная непрерывная съёмка несколькими киносъёмочными аппаратами с отбором нужных планов в процессе последующего монтажа. При этом способе неизбежен перерасход дорогостоящей киноплёнки, большая часть которой не используется для создания фильма;
  • поочередная съёмка несколькими киносъёмочными аппаратами, включаемыми с пульта по команде режиссёра или главного оператора. Такой способ позволяет экономить киноплёнку;
  • способ, аналогичный предыдущему, но дополненный применением видеоконтроля с помощью телевизира. Это наиболее совершенный способ многокамерной киносъёмки, позволяющий контролировать сцену визуально по мониторам видеоконтроля. Такой способ впервые был применён, как альтернативный кинорегистрации видео, до изобретения видеозаписи. Для многокамерной съёмки с телевизиром в 1970-х годах создавались специализированные комплексы съёмочной аппаратуры, представляющие собой замкнутую телевизионную систему. Для повышения точности монтажа в киносъёмочных аппаратах для этой технологии применялась световая маркировка киноплёнки. Из наиболее известных систем многокамерной съёмки, применявшихся в том числе в отечественном фильмопроизводстве, можно назвать комплексы «Система-35» фирмы Mitchell (США) или «Электроник-Кам» фирмы Arri (Германия)[2].

Применение

Многокамерная съёмка особенно эффективна при съёмке актёрских диалогов. Разные камеры могут снимать разных актёров и разную крупность плана, позволяя ускорить и упростить съёмочный процесс, чтобы не снимать диалоги отдельно для каждого его участника с последующей склейкой. Многокамерная съёмка предпочтительнее с точки зрения динамики и актёрского исполнения, ведь эпизод разыгрывается без остановок, что позволяет актёрам играть логично и правдоподобно. С другой стороны, при многокамерной съёмке зачастую страдает сценография, так как идеально выстроить кадр одновременно на несколько камер невероятно трудно. Кроме того, многокамерные съёмки дороже и ведут к большому расходу киноплёнки, большая часть которой не используется в фильме. Состав операторской группы увеличивается, так как необходимо обслуживать несколько аппаратов. Вместе с тем многокамерные съёмки резко повышают производительность, поскольку съёмка эпизода происходит сразу, без перестановок освещения и камер для каждого актёрского плана[3]. Наиболее популярна такая технология при производстве телефильмов, однако применяется и в полнометражных кинофильмах. В СССР многокамерная съёмка впервые использована в художественном кинематографе в 1963 году[3]. Также стоит отметить, что подобный приём съёмки очень усложняет постановку качественного художественного света[4]. Поэтому в большинстве случаев применяют бестеневой вид освещения переднего плана.

Кроме художественного кинематографа и телевизионных ток-шоу, многокамерная съёмка эффективна при телевизионной трансляции спортивных соревнований или музыкальных шоу. При этом многокамерная съёмка позволяет мгновенно переключать камеры, расположенные в разных местах действия, иногда удалённых друг от друга на значительные расстояния. Кроме того, многокамерная съёмка позволяет стыковать планы с камер, установленных неподвижно, с планами подвижных камер на тележках, операторских кранах или стэдикамах. Такое построение видеоряда существенно повышает его выразительность.

См. также

Напишите отзыв о статье "Многокамерная съёмка"

Примечания

  1. Коноплёв, 1975, с. 174.
  2. Коноплёв, 1975, с. 176.
  3. 1 2 Коноплёв, 1975, с. 179.
  4. Дмитрий Масуренков [mediavision-mag.ru/uploads/08%202011/59-61%2008_2011.pdf Кинематограф. Искусство и техника] (рус.) // «MediaVision» : журнал. — 2011. — № 10. — С. 60.

Литература

  • Б. Коноплев. Особенности производства телефильмов // Основы фильмопроизводства. — 2-е изд. — М.: Искусство, 1975. — С. 173—181. — 448 с.

Отрывок, характеризующий Многокамерная съёмка

К третьему разряду он причислял братьев (их было самое большое число), не видящих в масонстве ничего, кроме внешней формы и обрядности и дорожащих строгим исполнением этой внешней формы, не заботясь о ее содержании и значении. Таковы были Виларский и даже великий мастер главной ложи.
К четвертому разряду, наконец, причислялось тоже большое количество братьев, в особенности в последнее время вступивших в братство. Это были люди, по наблюдениям Пьера, ни во что не верующие, ничего не желающие, и поступавшие в масонство только для сближения с молодыми богатыми и сильными по связям и знатности братьями, которых весьма много было в ложе.
Пьер начинал чувствовать себя неудовлетворенным своей деятельностью. Масонство, по крайней мере то масонство, которое он знал здесь, казалось ему иногда, основано было на одной внешности. Он и не думал сомневаться в самом масонстве, но подозревал, что русское масонство пошло по ложному пути и отклонилось от своего источника. И потому в конце года Пьер поехал за границу для посвящения себя в высшие тайны ордена.

Летом еще в 1809 году, Пьер вернулся в Петербург. По переписке наших масонов с заграничными было известно, что Безухий успел за границей получить доверие многих высокопоставленных лиц, проник многие тайны, был возведен в высшую степень и везет с собою многое для общего блага каменьщического дела в России. Петербургские масоны все приехали к нему, заискивая в нем, и всем показалось, что он что то скрывает и готовит.
Назначено было торжественное заседание ложи 2 го градуса, в которой Пьер обещал сообщить то, что он имеет передать петербургским братьям от высших руководителей ордена. Заседание было полно. После обыкновенных обрядов Пьер встал и начал свою речь.
– Любезные братья, – начал он, краснея и запинаясь и держа в руке написанную речь. – Недостаточно блюсти в тиши ложи наши таинства – нужно действовать… действовать. Мы находимся в усыплении, а нам нужно действовать. – Пьер взял свою тетрадь и начал читать.
«Для распространения чистой истины и доставления торжества добродетели, читал он, должны мы очистить людей от предрассудков, распространить правила, сообразные с духом времени, принять на себя воспитание юношества, соединиться неразрывными узами с умнейшими людьми, смело и вместе благоразумно преодолевать суеверие, неверие и глупость, образовать из преданных нам людей, связанных между собою единством цели и имеющих власть и силу.
«Для достижения сей цели должно доставить добродетели перевес над пороком, должно стараться, чтобы честный человек обретал еще в сем мире вечную награду за свои добродетели. Но в сих великих намерениях препятствуют нам весьма много – нынешние политические учреждения. Что же делать при таковом положении вещей? Благоприятствовать ли революциям, всё ниспровергнуть, изгнать силу силой?… Нет, мы весьма далеки от того. Всякая насильственная реформа достойна порицания, потому что ни мало не исправит зла, пока люди остаются таковы, каковы они есть, и потому что мудрость не имеет нужды в насилии.
«Весь план ордена должен быть основан на том, чтоб образовать людей твердых, добродетельных и связанных единством убеждения, убеждения, состоящего в том, чтобы везде и всеми силами преследовать порок и глупость и покровительствовать таланты и добродетель: извлекать из праха людей достойных, присоединяя их к нашему братству. Тогда только орден наш будет иметь власть – нечувствительно вязать руки покровителям беспорядка и управлять ими так, чтоб они того не примечали. Одним словом, надобно учредить всеобщий владычествующий образ правления, который распространялся бы над целым светом, не разрушая гражданских уз, и при коем все прочие правления могли бы продолжаться обыкновенным своим порядком и делать всё, кроме того только, что препятствует великой цели нашего ордена, то есть доставлению добродетели торжества над пороком. Сию цель предполагало само христианство. Оно учило людей быть мудрыми и добрыми, и для собственной своей выгоды следовать примеру и наставлениям лучших и мудрейших человеков.
«Тогда, когда всё погружено было во мраке, достаточно было, конечно, одного проповедания: новость истины придавала ей особенную силу, но ныне потребны для нас гораздо сильнейшие средства. Теперь нужно, чтобы человек, управляемый своими чувствами, находил в добродетели чувственные прелести. Нельзя искоренить страстей; должно только стараться направить их к благородной цели, и потому надобно, чтобы каждый мог удовлетворять своим страстям в пределах добродетели, и чтобы наш орден доставлял к тому средства.
«Как скоро будет у нас некоторое число достойных людей в каждом государстве, каждый из них образует опять двух других, и все они тесно между собой соединятся – тогда всё будет возможно для ордена, который втайне успел уже сделать многое ко благу человечества».
Речь эта произвела не только сильное впечатление, но и волнение в ложе. Большинство же братьев, видевшее в этой речи опасные замыслы иллюминатства, с удивившею Пьера холодностью приняло его речь. Великий мастер стал возражать Пьеру. Пьер с большим и большим жаром стал развивать свои мысли. Давно не было столь бурного заседания. Составились партии: одни обвиняли Пьера, осуждая его в иллюминатстве; другие поддерживали его. Пьера в первый раз поразило на этом собрании то бесконечное разнообразие умов человеческих, которое делает то, что никакая истина одинаково не представляется двум людям. Даже те из членов, которые казалось были на его стороне, понимали его по своему, с ограничениями, изменениями, на которые он не мог согласиться, так как главная потребность Пьера состояла именно в том, чтобы передать свою мысль другому точно так, как он сам понимал ее.
По окончании заседания великий мастер с недоброжелательством и иронией сделал Безухому замечание о его горячности и о том, что не одна любовь к добродетели, но и увлечение борьбы руководило им в споре. Пьер не отвечал ему и коротко спросил, будет ли принято его предложение. Ему сказали, что нет, и Пьер, не дожидаясь обычных формальностей, вышел из ложи и уехал домой.