Мухаммед Надир-шах

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Мухаммед Надир-шах<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Король Афганистана Надир-шах</td></tr>

Король Афганистана
13 октября 1929 года — 8 ноября 1933 года
Предшественник: Бачаи Сакао
Преемник: Мухаммед Захир-шах
 
Вероисповедание: Ислам, суннитского толка
Рождение: 9 апреля 1883(1883-04-09)
Дехрадун, Британская Индия
Смерть: 8 ноября 1933(1933-11-08) (50 лет)
Кабул, Королевство Афганистан
Место погребения: Кабул
Род: Баракзай
Отец: Мухаммед Юсуф-хан
Мать: Шараф Султана Хукумат-бегум
Супруга: Мах Парвар-бегум
Дети: сын: Мухаммед Захир-шах
 
Награды:

Мухаммед Надир-шах (пушту محمد نادر شاه‎), король Афганистана.

Мухаммед Надир родился 9 апреля 1883 года в индийском Дехрадуне. Он - представитель рода Баракзай племени Мохаммадзай: его прадедом по отцу был Султан Мухаммед-Хан Телаи, брат Дост Мухаммеда.

Мухаммед Надир-хан впервые попал в Афганистан в возрасте 18 лет, когда британцы и Абдур-Рахман разрешили его деду Яхья-хану вернуться из изгнания. Мухаммед Надир-хан стал генералом Амануллы-хана и командовал афганскими силами во время третьей англо-афганской войны. После войны Мухаммед Надир-хан стал министром обороны и послом Афганистана во Франции.

Вскоре после начала восстания Бачаи Сакао Мухаммед Надир отправился в изгнание из-за несогласия с политикой падишаха Амануллы. Когда Бачаи Сакао сверг Амануллу и захватил власть, Мухаммед Надир перебрался в Индию. Здесь он заручился военной поддержкой англичан, после чего вернулся в Афганистан. Встав во главе пуштунских племён Восточной провинции, 13 октября 1929 года он захватил Кабул, а 15 октября был провозглашён королём под именем «Надир-шах». Бежавший Бачаи Сакао был вскоре схвачен и казнён.

Жестоко расправившись с оппозицией, поддержавшей Амануллу, Надир создал новые структуры государственной власти. Правительство было сформировано в основном из его родственников и ближайших соратников. В октябре 1931 года была принята новая конституция. Надир-шах сделал большие уступки поддержавшим его в борьбе за власть племенам: единственным надпарламентским органом, получившим право вносить поправки в Конституцию, стала Лойя джирга (Совет племён).

В области внешней политики был объявлен курс на нейтралитет и развитие равноправных отношений со всеми странами, однако на деле режим Надир-шаха придерживался отчётливой ориентации на Великобританию. Тем не менее, нуждаясь и в поддержке своей независимости со стороны СССР, в 1930 году афганскими войсками были вытеснены с территории страны басмаческие банды Ибрагим-бека, совершавшие вооружённые нападения на советскую территорию. 24 июня 1931 года в Кабуле был подписан советско-афганский Договор о нейтралитете и взаимном ненападении сроком на пять лет с автоматическим ежегодным продлением.

Надир-шах поставил политическую жизнь страны под жёсткий контроль, исключавший появление оппозиции. Совершённая в 1932 году казнь членов влиятельной семьи Чархи, соратников эмира Амануллы, привела к широкому недовольству режимом. В условиях, когда политическая оппозиция была разгромлена, недовольство режимом приняло форму индивидуального террора: в июне 1933 года в Берлине был убит брат Надира, посол Афганистана в Германии Мухаммед Азиз-хан. Вслед за этим произошло покушение на британского посла в Кабуле.

8 ноября 1933 года во время торжественной церемонии в лицее «Неджат» Мухаммед Надир-шах был застрелен 19-летним учащимся лицея Абдул Халик Хазаром. Покушавшийся был немедленно арестован и приговорён к смертной казни через четвертование, его ближайшие родственники (включая отца и дядю) — повешены.



Источники

  • «История Востока» (в 6 т.). Т.V «Восток в новейшее время (1914—1945 гг.)», — Москва: издательская фирма «Восточная литература» РАН, 2006. ISBN 5-02-018500-0

Напишите отзыв о статье "Мухаммед Надир-шах"

Отрывок, характеризующий Мухаммед Надир-шах

– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.
– Mais, mon cher m r Pierre, [Но, мой милый Пьер,] – сказала Анна Павловна, – как же вы объясняете великого человека, который мог казнить герцога, наконец, просто человека, без суда и без вины?
– Я бы спросил, – сказал виконт, – как monsieur объясняет 18 брюмера. Разве это не обман? C'est un escamotage, qui ne ressemble nullement a la maniere d'agir d'un grand homme. [Это шулерство, вовсе не похожее на образ действий великого человека.]
– А пленные в Африке, которых он убил? – сказала маленькая княгиня. – Это ужасно! – И она пожала плечами.
– C'est un roturier, vous aurez beau dire, [Это проходимец, что бы вы ни говорили,] – сказал князь Ипполит.
Мсье Пьер не знал, кому отвечать, оглянул всех и улыбнулся. Улыбка у него была не такая, какая у других людей, сливающаяся с неулыбкой. У него, напротив, когда приходила улыбка, то вдруг, мгновенно исчезало серьезное и даже несколько угрюмое лицо и являлось другое – детское, доброе, даже глуповатое и как бы просящее прощения.
Виконту, который видел его в первый раз, стало ясно, что этот якобинец совсем не так страшен, как его слова. Все замолчали.
– Как вы хотите, чтобы он всем отвечал вдруг? – сказал князь Андрей. – Притом надо в поступках государственного человека различать поступки частного лица, полководца или императора. Мне так кажется.
– Да, да, разумеется, – подхватил Пьер, обрадованный выступавшею ему подмогой.
– Нельзя не сознаться, – продолжал князь Андрей, – Наполеон как человек велик на Аркольском мосту, в госпитале в Яффе, где он чумным подает руку, но… но есть другие поступки, которые трудно оправдать.
Князь Андрей, видимо желавший смягчить неловкость речи Пьера, приподнялся, сбираясь ехать и подавая знак жене.

Вдруг князь Ипполит поднялся и, знаками рук останавливая всех и прося присесть, заговорил:
– Ah! aujourd'hui on m'a raconte une anecdote moscovite, charmante: il faut que je vous en regale. Vous m'excusez, vicomte, il faut que je raconte en russe. Autrement on ne sentira pas le sel de l'histoire. [Сегодня мне рассказали прелестный московский анекдот; надо вас им поподчивать. Извините, виконт, я буду рассказывать по русски, иначе пропадет вся соль анекдота.]